Непокорная тигрица

— Что ты собираешься сделать? — спросила она, не зная, с кем сейчас говорит — с императорским палачом или со своим любовником Чжи-Ганом. Признаться, ей было все равно, кто из них ответит на ее вопрос.

В экипаже было достаточно темно, и она не видела его лица, когда он повернулся к ней и, в свою очередь, поинтересовался:

— О чем ты говорила с белым капитаном?

Анна вздохнула, чувствуя какое-то непонятное беспокойство.

— С капитаном Джонасом? Ни о чем. А почему ты спрашиваешь?

Она увидела, как исказилось его лицо, и поняла, что он обо всем догадался. Но что она может ему сказать?

— Ты хочешь, чтобы мы не лгали друг другу, — начала Анна, пытаясь тщательно обдумывать каждое свое слово. Но она была так взволнована, что не удержалась и выпалила: — Ты воссоединился со своей сестрой, и это изменило твои планы, не так ли?

Чжи-Ган протянул руку и резко раздвинул занавески, закрывавшие окно. Яркий полуденный свет хлынул внутрь экипажа. Вероятно, ему хотелось получше видеть ее. Он повернулся к ней. Его лицо было непроницаемым.

— Разве это что-то меняет?

Анна вздохнула. Почему мужчины никак не могут понять, что все в жизни взаимосвязано?

— Когда ты уезжал из Пекина, ты собирался разыскать свою сестру. Так?

Он кивнул.

— И вот теперь ты ее нашел. У нее все хорошо, она счастлива и живет в такой роскоши, которая тебе и не снилась.

— Да, да, — раздраженно пробормотал Чжи-Ган. — Но какое это все...

— Значит, ты достиг цели, которую поставил перед собой? — перебила его Анна. — Ты все еще хочешь встретиться с Сэмюелем?

— Ты, наверное, забыла, что мы с тобой сидим в экипаже и едем в публичный дом. Я еще не выполнил свой долг перед Китаем. Человек, который организовал торговлю опиумом и девушками, должен понести наказание за свои преступления.

Она понимала, почему они ссорятся, но не знала, как уладить это недоразумение.

— Я искал свою сестру много лет. Я всматривался в каждую проститутку, в каждую наркоманку, надеясь и боясь узнать в них Сяо-Мэй. И сейчас, когда я наконец-то нашел сестру и смог вернуть ее уважение... — Его голос задрожал, и он замолчал.

— В чем дело? — спросила Анна. — Что теперь тебя беспокоит?

Чжи-Ган посмотрел на нее сверкающими от гнева глазами.

— Ты, — ответил он. — Ты уезжаешь, и я ни о чем другом не могу думать. Только о том, что ты уже не со мной.

Анна недоуменно уставилась на него. Он был очень зол, и она даже не знала, как ему объяснить, что творится в ее душе.

— Они так счастливы вместе — твоя сестра и ее капитан. Я...мне тяжело... я не могу... — пробормотала она, глубоко вдохнув. — У них есть все, что хочу иметь я, Чжи-Ган. Я не могу оставаться здесь и смотреть на все это. Мне тоже хочется жить в любви и согласии.

— И ты решила убежать...

Она кивнула.

— Я всю жизнь куда-то бежала.

— Все это уже в прошлом! — закричал он. — Ты больше не продаешь опиум!

— Это правда, Чжи-Ган, но я не знаю, что мне теперь делать.

Крепко сжав губы, он промолчал, и Анна поняла, что всем ее надеждам на лучшую жизнь не суждено сбыться. Если бы он попросил ее остаться, она бы с радостью согласилась. Она была бы с ним столько, сколько он захотел бы. Но она не нужна ему, и, по правде говоря, в этом нет его вины. Кому нужна жена-наркоманка? Как бы он ни храбрился, доказывая, что его не волнует мнение семьи и императрицы, она хорошо знала, что женитьба на белой женщине будет означать конец политической карьеры Чжи-Гана. Ни один мандарин не может себе позволить иметь белую жену.

— Белый капитан предложил тебе место на своем корабле, — резко произнес Чжи-Ган.

— Да, — ответила она. — И я согласилась. Я уплыву на его корабле через два дня после того, как мы с тобой закончим все наши дела.

Он нахмурился.

— Закончим все дела, — повторил он и снова посмотрел на нее.

Анна поняла его смятение. Она сейчас переживала то же самое. Ей казалось, что они никогда не смогут разрешить свои проблемы. И все-таки ей хотелось окончательно все выяснить.

— Чего ты хочешь, Чжи-Ган? Ты просишь меня остаться в Китае? Ты хочешь, чтобы я отказалась от своей семьи, которая живет в Англии? Но зачем? Что ты задумал?

Он не сводил с нее своих черных глаз. Анна могла только догадываться о том, что он сейчас чувствует, ибо его лицо стало спокойным и невозмутимым.

Когда же он заговорил, его голос напомнил ей какое-то далекое эхо.

— Я хочу провести эту ночь с тобой. Я хочу убить твоего приемного отца, как только он попадется мне на глаза, — сказал Чжи-Ган, но она не знала, говорил ли он искренне. — И я хочу...

Он замолчал, однако Анна не могла ждать. Ей хотелось немедленно все выяснить, и она решительно наклонилась вперед, коснувшись крепко сжатых кулаков Чжи-Гана, которые лежали у него на коленях.

— Чего ты добиваешься, Чжи-Ган?

— Отправить тебя в Англию, — ответил он и, опустив голову, посмотрел на их руки. — Белые люди принадлежат их родной стране, а белая женщина принадлежит своей семье. И по-другому просто быть не может, — добавил он и убрал свои руки из-под ее ладоней.