Непокорные

В конце концов, в самом дальнем углу кладбища она находит могилы своих родных; они надежно защищены от непогоды раскидистыми ветвями большого вяза. Грэм, ее дедушка, и его сестра Вайолет. Бок о бок, под узорчатым одеялом из полевых цветов. Кейт приседает рядом с надгробиями, чтобы прочитать надписи. Грэм – любящий муж и отец. Преданный брат. И еще цитата, Притчи 17:17: «Друг любит во всякое время, а брат рожден разделить беду».

Надгробие Вайолет более простое – необработанный кусок гранита. Только ее имя – Вайолет Элизабет Эйрс – и даты рождения и смерти. И кое-что еще. Она так тонко начертана, что ее можно вовсе не заметить, если не смотреть прямо на нее.

Буква В.

В – значит Вейворд? В начертании этой буквы есть что-то очень знакомое. По кладбищу проносится горячий ветерок, шелестя листьями деревьев.

Она смотрит на надгробие Вайолет еще некоторое время. По словам адвоката, тетя оставила совершенно четкие указания насчет того, как оно должно выглядеть. Интересно, кто присутствовал на ее похоронах: сама Кейт не могла приехать, не вызвав подозрений у Саймона. Она чувствует укол сожаления, что ее не было здесь в тот день. Она решает, что еще вернется сюда и принесет цветы. Вайолет это понравилось бы, Кейт уверена в этом.

Она поднимается на ноги и решает посмотреть, не найдутся ли другие могилы Вейвордов. Проходит кладбище из конца в конец несколько раз, но не находит ни одной, хотя на некоторых камнях надписи совершенно стерлись от времени. Наверное, женщину, обвиненную в колдовстве, не стали бы хоронить на церковном кладбище. Ведь здесь – как там говорят? – священная земля. Но если род уходит в глубь веков, то должны же были и другие Вейворды жить и умереть в Кроус-Бек? И если не на кладбище, то где же тогда они похоронены?

Она вспоминает об обветренном кресте под платаном, и ей становится не по себе. Может ли быть – но, конечно, нет – это могилой человека?

Она отвлекает себя от этих мыслей, возвращаясь домой живописным маршрутом – по тропинке вдоль ручья, который в послеполуденном свете приобрел цвет жженого сахара. Она разглядывает буйную растительность по берегам: папоротники, крапива, какое-то растение с россыпью крошечных белых цветочков, названия которого она не знает.

Что-то заставляет ее посмотреть вверх, на небо: темный силуэт на фоне розовых облаков. Ворона.

Позже Кейт открывает шкатулку тети Вайолет.

В сумраке комнаты она видит, что ожерелье запуталось. Она осторожно достает его. Сев на краешек кровати, она включает настольную лампу, чтобы получше рассмотреть ожерелье. Интересно, сколько ему лет? На вид – сто или больше: золото потемнело, стало тусклым. Оно приятно холодит ладонь.

Гравировка на овальном кулоне потемнела от грязи и пыли, но ошибиться невозможно: это та же самая буква В, что высечена на надгробии Вайолет.

22 Альта

Я боялась, что все они поверили Дэниелу Киркби. Мужчины и женщины в зале суда, но главное – судьи и присяжные, чье мнение было единственно важным.

Они поверили, что я была там, что наслала на Джона его собственное стадо, как будто я была каким-то кукловодом. Как будто бы я была самим Господом.

Я сидела на скамье подсудимых, глядя на своего паучка, возвращаясь мыслями в то утро, утро, когда умер Джон. Как всегда, я проснулась на рассвете. Выглянув в окно, увидела новорожденный день: небо было еще розовое. Помню, одеваясь и обуваясь, я думала о начинаниях. Затем я отправилась на прогулку. Я всегда гуляла в это время несколько последних недель перед новым годом. Это стало моей привычкой.

В тот день было очень холодно, ноги утопали в снегу, так что вскоре мои ботинки и подол платья промокли. Пар от моего дыхания словно превращался в кристаллы. Долина по утрам всегда была особенно прекрасна. Помню, я думала, что она будто была создана специально для того, чтобы напоминать нам, что мы должны не забывать жить.

Коровы в поле выглядели необыкновенно величественно: золотой рассвет окрасил их бока в янтарный цвет. Когда они бежали к Джону, в этих боках чувствовалась мощь, пульсация мышц. Как будто это были совсем другие животные и проводили дни, жуя траву, выжидая, когда придет этот миг – миг славы. Резкое карканье ворон над головой смешалось с криками мужчин. Я стояла под деревьями на краю поля и даже оттуда чувствовала, как трясется земля под копытами.

Все закончилось быстро. Коровы вернулись в обычное состояние, и только вздымающиеся бока и белки закатившихся глаз говорили о том, что случилось перед этим. И тело. Тело Джона.

Я увидела, что Грейс вышла из дома. Подобрав юбки, я побежала; холодный воздух резал легкие. На ходу я развязала плащ, чтобы накрыть им тело. Я не хотела, чтобы она его видела. Конечности, походившие на сломанные инструменты, разбитое лицо. Я знала, что буду видеть это лицо снова и снова, до последнего вдоха.