Непокорные

Она не бывала в Ланкастере. Это красивый, своеобычный город, с аккуратными белыми зданиями и мощеными улицами. Но что-то в скоплении народа – ее почти заглотила толпа туристов – настораживает ее. Во рту появляется резкий кислый привкус – верный признак приближающейся панической атаки. Но тут краем глаза она замечает поблескивающие вдалеке воды реки Лун и туманные горы за ней, и сама удивляется, насколько ей стало легче от этого вида.

Кейт достаточно легко находит офис местного самоуправления: большое внушительное здание, возвышающееся на главной улице города.

Внутри прохладно и свежо, и Кейт, собравшись с силами, встает в извилистую очередь к человеку за столом. Ей назначено на два часа. Она думала, что найдет какую-нибудь информацию в Архивах графства Камбрия, но женщина, с которой она разговаривала по телефону, сухо объяснила, что записи о местных процессах над ведьмами хранятся в Архивах Ланкашира, потому что суды проходили в Ланкастере.

В конце концов ее отводят в еще одну приемную, а затем приглашают в кабинет, где она садится напротив худощавого мужчины средних лет, плечи которого усеяны перхотью.

На столе перед ним лежит папка для хранения документов. При мысли о том, что может быть внутри этой папки, по нервам Кейт словно пробегает разряд. На миг она закрывает глаза, вспоминая, сколько она потратила на бензин, чтобы добраться до сюда… Пожалуйста, пусть это стоило того. Пусть он что – то нашел.

Мужчина коротко здоровается, а затем приступает к изложению результатов. Он облизывает губы, прежде чем приступить к рассказу, и Кейт приходит на ум лягушка, которая ловит мух.

– Мне удалось найти только четыре упоминания фамилии Вейворд, – сообщает мужчина. – Три из них мне пришлось извлечь из Архивов Камбрии. Давайте начнем с них.

Он открывает папку и достает два документа.

– Эти документы касаются Элизабет Эйрс, урожденной Вейворд.

Кейт кивает:

– Да, думаю, это моя прабабушка.

– У нас есть запись о ее браке с Рупертом Эйрсом в августе 1925 года.

Кейт снова кивает. Это ей уже известно.

– И свидетельство о смерти. Сентябрь 1927 года.

Кейт подается вперед, сердце гулко стучит.

– Что в нем сказано? Как она умерла?

– Причина смерти указана довольно расплывчато: «шок и потеря крови». Может быть, при родах? В то время такое часто случалось, хотя довольно необычно, что на это нет прямого указания. Свидетельство выдано доктором Рэдклиффом, место смерти обозначено как Ортон-холл, вблизи Кроус-Бек.

– Кажется, в том году родился мой дедушка. Может быть, она умерла при его родах?

Что-то еще из сказанного цепляется за ее мозг.

Доктор Рэдклифф.

Вздрогнув, она вспоминает о докторе в деревне, который делал ей первое УЗИ. Его покрытые печеночными пятнами руки, холодные прикосновения к ее коже. Он упомянул, что практика досталась ему в наследство от отца, не так ли?

Странно представить, что его отец мог присутствовать при смерти Элизабет. И при рождении дедушки Кейт. Хотя, наверное, это естественно для маленьких деревень, для сельской жизни. Она вспоминает старые надгробия на кладбище. Одни и те же фамилии, снова и снова. И ни одной «Вейворд». Если бы не этот коттедж, легко было бы представить, что их вовсе не существовало, что женщины Вейворд – лишь одна из местных легенд.

Она снова сосредотачивается на мужчине напротив. Почему было найдено лишь четыре записи? Неужели это все?

– Далее, имеется свидетельство о смерти Элинор Вейворд. Умерла в возрасте шестидесяти трех лет, в 1938 году. Рак печени. Похороны для бедняков.

– Похороны для бедняков? Что это значит?

Мужчина хмурится.

– Это значит, что некому было оплатить расходы на похороны. Так что ее похоронили в безымянной могиле.

Кейт чувствует боль за эту женщину – свою родственницу, за то, что ею так пренебрегли после смерти. Ведь всего в паре миль, в Ортон-холле, жили ее родственники.

Мужчина достает из папки последний лист бумаги. Она замечает, что руки у него влажные, с перламутровой паутинкой между пальцами. Она снова думает о лягушках.

– Последний документ намного старше, – сообщает он. – Фамилия Вейворд упоминается в записях ассиз Северного округа от 1619 года. Альту Вейворд, двадцати одного года, обвинили в колдовстве и судили в Ланкастерском замке.

Сердце Кейт сбивается с ритма. По коже бегут мурашки, словно лапки фантомных насекомых.

Значит, слухи правдивы.

– И ее признали виновной? – спрашивает она с пересохшим горлом. – И казнили?

Мужчина хмурится.

– Боюсь, у нас нет этой информации, – говорит он. – У нас имеется только запись о предъявлении обвинения, но не результаты судебного процесса. Простите, здесь я ничем не могу помочь.

– А вы знаете, – начинает Кейт, вспоминая крест под платаном, – где бы ее похоронили? Если… я хочу сказать, если бы ее казнили.

– И снова… Мы этого не знаем. Таких записей нет. По крайней мере, больше нет.

– И… неужели действительно больше ничего? Никаких упоминаний Вейвордов между 1619 и 1925 годом? Целых триста лет?

Мужчина качает головой: