Непонимание (СИ)

Я продолжал методично истреблять содержимое конфетницы, запивая его остывшим кофе. Хотелось встать и незаметно прошмыгнуть в дверь, чтобы они не заметили моего ухода. А потом сидеть дома и не высовываться как можно дольше.

Уехав от Билла, мы добирались до дома как ни в чем не бывало. Том жизнерадостно хихикал и потирал руки, предвкушая, видимо, визуальную и тактильную встречу с кружевными трусами Билла. Я молчал, изредка вставляя что-то нейтральное. И вроде бы мы забыли о той неприятной ситуации, но, уже на нашей улице, перед тем, как разойтись в разные стороны, Том окликнул меня и сказал без тени улыбки на лице:

- Густав, будешь обижать Билла – я тебя побью. Честное слово.

И ушел, оставив меня топтаться на месте, как нашкодившего ребенка.

- Хм… Интересно. - Я лежал на кровати с книгой «Элементарная психология». Весьма познавательная вещица, помогает отвлечься от грустных мыслей… Я сегодня пытался собрать робота и сломал в нем одну деталь… Как же теперь быть?

Мобильный на тумбочке начинает трезвонить. Входящий от Тома – странно, разве он не должен сейчас быть у Билла?

- Да, - сказал я в трубку. – Том, я тебя слушаю.

Мне никто не ответил, слышалось шуршание и какие-то приглушенные голоса. Ну, все ясно. Ох, уж эта его дурацкая привычка сначала бросить где-нибудь телефон, а потом на него сесть! Для чего придумана блокировка клавиатуры? И названивает, названивает, преимущественно мне. Умудряется как-то садится на телефон так, что попадает своей тощей задницей именно на цифру три, на которой в списке быстрого набора записан мой номер. Однажды он, правда, так случайно сел на единицу и позвонил своей матери, и ей пришлось в течение нескольких минут выслушивать, как ее пьяный до безобразия сынок виртуозно матерится на улице. Она его даже потом не отругала, сказала только, что в его возрасте она знала куда больше ругательств. Том так расстроился из-за этого…

Я прислушался.

- Нет, Томми, сиди и жди меня, со мной ходить не надо.

- Ладно, ты давай там побыстрее.

- Ну, все, я пошел. Ты точно этого хочешь?

- Спрашиваешь!

- Хорошо. Только не подглядывай!

Разговор прекратился, и остался лишь скрип кровати и тяжкие вздохи Тома, перемежающиеся с невнятным бормотанием и покашливанием. Воспользовавшись возникшей тишиной, я позвал его погромче.

- Том! Том, слезь с телефона!

Ноль внимания. Не доорешься. Пора бы Каулитцу к отоларингологу сходить, слух проверить. Или уши почистить на худой конец. Я набрал в легкие побольше воздуха и собрался было рявкнуть в полную мощь голоса, как в трубке снова раздался голос Билла, а вслед за ним – нечленораздельный возглас Тома. Я замер с надутыми щеками и выпученными глазами, постепенно выпуская воздух через нос.

- Тебе не нравится?

- Мне… - Голос Каулитца сорвался. – Мне очень нравится…

- Это мои любимые.

- Да-а, теперь и мои тоже. Билли, подойди поближе.

- Ну, Томми… Разве тебе отсюда не видно?

- Откуда, ты за километр от меня встал! Пожалуйста…

- Я стесняюсь. Я еще ни перед кем так…

Что они там делают?

- Вот так, да. Можно еще поближе. Билли, не закрывайся ручками!

- Ой-ой, только не трогай!

- А как я увижу еще? Ты эту футболку до самых колен опустил, давай сними ее вообще.

- Нет! Я ее лучше узлом завяжу…

Снова писк на грани ультразвука.

- Какие они… о-о… это теперь мой любимый цвет.

- Ну, Томми, не трогай…

- Хи-хи-хи! Какие кокетливые бусинки!

- Томми, ну, пожалуйста, не трогай…

- Почему?

- Ну, мы и так с тобой слишком далеко зашли…

- Да ладно тебе!

- Ай!

- Какой хоботочек… Слушай, у тебя тут так… чистенько…

- Ай-яй! Том, ну, не лапай меня, кому говорю!

- Ты побрился, что ли? Готовился к моему приходу, да?

- Прекрати, я сейчас обижусь!

- Все, все, перестал.

- Руки убери! – Голос Билла превратился в визгливо-пронзительный.

- Убрал, все… Между прочим, ты сам напросился – вот зачем ты такие трусики надел?

- Но ты ведь попросил.

- А почему трогать их не даешь? Я, может, хочу узнать, какие они на ощупь.

- Ты не спрашивал, а сразу взял и стал трогать!

- А если я спрошу? Можно?

Билл что-то неразборчиво проговорил в ответ. Снова послышался писк. Надо, наверное, трубку положить.

- Подаришь мне эти трусики?

- Подарю. Постираю и завтра принесу.

- Не надо стирать, отдай так.

- Но… Подожди, ты хочешь сказать, чтобы я прямо так их тебе отдал?

- Да-да…

- Но как же…

И тут я вспомнил, что собирался делать с трусами Том – «положу под подушку, буду обниматься». Но ведь они же с тела снятые будут! Меня скрутило, и, прежде чем я успел отвернуться от динамика, у меня вырвалось:

- Фу, бл*!

У Билла, однако, оказался более острый слух, чем у любителя трусов в кружевах.

- Том, ты слышал? Что это было?

- Где?

- Том, твой телефон! Вызов принят!

- Ох ты блин… Э, Густав?! Ты чего подслушиваешь?

- Я не…

- Ах ты говнюк!

Том дал отбой, и в трубке раздались гудки. Хм, а сойдет за оправдание тот факт, что Том мне сам позвонил?

Опять звонок от Каулитца. Беру трубку с опаской, кто знает, что мне придется услышать на этот раз.

- Ну что, извращенец, отполировал ладони?

- Чего?

- Густ, не прикидывайся овечкой, ты же подслушивал, чем мы с Биллом занимались.