Непопулярные животные

Тут пришел ковид. Не могла бедная Катя есть свои тортики сама, а в группе женской поддержки ее попросили не отвлекать участниц от обсуждения своими финтифлюшками. Но делать новые красивые тортики так хотелось!

И однажды лебедь Андрей нашел у себя под дверью коробку, а в ней маленький белый тортик с алым сердечком из изомальта. Сам Андрей сладкое не любил и подарил тортик соседским медвежатам, а те были очень рады.

Через день под дверью стоял тортик побольше – с голубым озером из глазури и двумя целующимися лебедями. Снова медвежата были рады.

Через неделю Андрей обнаружил у двери стол на колесах, а на нем огромный торт, украшенный по мотивам картин Айвазовского – в бурных бирюзовых волнах торчал бриг «Меркурий». Позвонил Андрей в квартиру медведей, а мама-медведица пробурчала:

– Извините, я боюсь диабета.

Сидит Андрей на площадке, курит, матерится, смотрит на подарок и думает, что с ним делать. Целые сутки убила Катя, чтобы построить этот торт! Кучу денег потратила на перевозку и грузчиков! Хоть она и дура, женский труд надо уважать. Да вот и она сама прячется в уголке за мусорным пакетом.

Позвонил Андрей приятелю, белому медведю Фоме. Примчался через час огромный красавец-медведь на новеньком мотоцикле, в черной косухе и кожаных штанах с вырезом на заду. Еле поместился в лифт, поднимается. Испугалась хомячка Катя, увидев здоровенного самца.

– Здорово, Андрюха, – прорычал медведь. – Это и есть шедевр ебанутой училки? Щас мы с ним разберемся.

Цапнул медведь бриг «Меркурий» и ну его грызть, осколки во все стороны летят.

Заплакала хомячка. Хоть и знала, что век торта недолог.

А медведь все хрустит и хрустит, уже до верхнего коржа добрался, морда в креме и глазури перемазана. Даже лебедь снизошел до торта и поклевал минутку.

Плачет хомячка все громче.

Спрашивает Фома:

– Что это там пищит?

– Сама сталкерша и пищит, – отвечает Андрей. – Ладно, хватит жрать, щас я надеру твои булки, пока они не слиплись.

Открыл Андрей дверь в квартиру, пытается Фома зайти, а не влезает, уж больно много сожрал. Андрей его тянет изнутри, медведь кряхтит, черная кожа трещит. И белый медвежий зад в дверном проеме торчит.

Тут Катя выбегает из своего укрытия и ну рвать шерсть с жопы медведя!

– Эй, что это? – рычит Фома.

Озверела Катерина, применила главный прием Джунгарского Хомяка. Прыгнула в медвежий анус и ну царапать прямую кишку!

– Ооооо, дааа! – стонет Фома. – Насилуй меня полностью!

– Хватит реветь, идиот! – шипит лебедь Андрей. – Соберись, активнее работай лапами!

– А ты мне не указывай, ебаный фламинго, – огрызается медведь. – Вот кину тебя в игнор!

Поднатужился медведь, сжал зад, чуть не померла хомячка Катя. Дернул лебедь Фому за передние лапы, пролез медведь, рухнул на пол, отдувается. А хомячка испугалась, мечется в черном тоннеле, думает, смерть ее пришла.

– Живот крутит, – жалуется медведь.

Хочет Фома в туалет, а никак, там дверь еще меньше входной. Вынес Андрей тазик для медведя. Обрушился на Катю селевый поток, запищала она что есть мочи. А добрый лебедь уже ложку принес и ведет поисково-спасательные работы. Не может он оставить девушку в беде. Уцепилась Катя за ложку, вылезла на поверхность, сидит на краю тазика и плачет.

– Ну вы извращуги, – говорит Фома.

Пошла Катя принимать душ и попала в слив. Льется вода, булькает Катя в трубе, слышит громкие голоса. Один курлыкает, другой ревет, совсем стыд потеряли.

Пять часов играли парни в Фаркрай[7], хорошо еще, вспомнили про хомячку и достали ее тросиком.

Застыдилась хомячка и убежала домой. А наутро Андрей нашел под дверью белый тортик с разбитым сердечком.

Волк и редакторка

Жил-был в Санкт-Петербурге молодой волк Василий Бирюков. Учился он на факультете социальных наук и писал роман о Третьем рейхе. Главным героем был волк Отто из Люфтваффе, который влюбился в еврейскую кошечку и спас ее, нарядив штурманом. Вместе они прорвались в тыл к русским, Отто отправили в лагерь для военнопленных, а кошечку – на Колыму. Когда кончилась война, они поженились и остались жить в СССР. Все парни в общаге читали роман Бирюкова и говорили, что это шедевр, а Непопулярный Енот посоветовал отнести рукопись в литературный журнал и написал в рецензии, что это настоящая мужская проза, которая заставляет задуматься и сопереживать. Не знал волк, в какой журнал обратиться. Вот тебе «Звезда», вот тебе «Аврора». Однако названия какие-то коммунячьи. То ли дело «Белая богиня». Очень арийское название.

Надел Бирюков модные конверсы и новую толстовку, положил распечатку в красивую папку и отправился в редакцию. Долго искал он нужную дверь во дворах на Моховой, пока не вылили ему на ноги ведро грязной воды. Чуть не плачет Бирюков – изгадили дорогую обувку. Видит – стоит на пороге росомаха в камуфляже.

– Чего уставился? – говорит росомаха. – Наркоман, что ли?

– Я ищу редакцию «Белой богини», – рычит Бирюков. – Вы хоть знаете, сколько стоили мои кеды?

– Ну, я главная редакторка, Елена Первозванная, – отвечает росомаха. – Вы из ЖЭУ или пожарной инспекции? Мы арендаторы, а не собственники! Все претензии к владельцу офиса.