Непостижимая концепция

«Сам понимаешь – четырнадцать миллиметров, да с такого расстояния…» – продолжил голос справа. «Четырнадцать… – подхватил голос слева. – Понимаешь?»

– Понимаю, – сказал Горяинов. – Это понимаю, а вот…

«Чего?» – «Чего ты не понимаешь?» – «Спроси…» – «Мы скажем, спроси…»

– Какого хрена ты полуголый в мобиль полез? – спросил Горяинов. – Почему через периметр ломился, а не в ворота ехал… И почему система опознавания не сработала, почему «свой-чужой» не вырубил «молоток»?

«Может, я был ему чужим?» – «Так бывает…» – «Или он стал мне чужим?» – «Так тоже бывает…» – «Я вообще никогда не любил оружия…» – «А оно вообще никого не любило: оружие никого не любит, любит только стрелять…»

Тихий смех прозвучал за спиной Горяинова и растаял.

– Но почему ты в одном белье в мобиль полез? Что случилось? В мобиль время забраться было, а связаться с базой…

– А может, ему было страшно? – голос за спиной перестал быть призрачным, прозвучал четко и ясно.

Горяинов помимо воли втянул голову в плечи, ожидая, что сейчас тот, кто это сказал, хлопнет его по плечу и поинтересуется, а почему это Гор не повернулся к собеседнику, почему так невежлив…

Но никто ничего не сказал. Никто не толкнул Горяинова в спину. И никто ничего не ответил, когда Горяинов, заглядывая в растерзанную кабину, спросил, был ли водитель один или кто-то ехал вместе с ним? Только ветер, только шорох снега, только рев двигателя «ноль пятого» высоко над головой.

Заднее сиденье мобиля превратилось в кашу из обшивки корпуса, обивки и наполнителя сидений, щедро украшенных кроваво-красным льдом. Там могли быть еще и останки второго человека, а могла быть только кровь водителя.

– Ладно, – сказал Гор, – потом посмотрим. Посмотрят, – уточнил Горяинов. – Кому нужно, тот посмотрит.

Гор встал, выпрямился, словно наказывая себя за разговор с призраками. «Молоток» на вышке? И ладно, пусть попробует. Пусть он только дернется – вертолеты превратят в обломки и его, и вышку, и саму станцию. Перемолотят. «Молотки» – штука страшная, но совокупная огневая мощь двух наукомовских «Неясытей» – куда как внушительнее.

Горяинов быстрым шагом двинулся к ограждению, прямо к разрыву. Парни, наверное, сильно удивятся, но остановить его все равно не смогут, да и не станут. Командиру виднее.

Горяинов подошел к разорванной сетке. Оглянулся. Размытые силуэты его ребят медленно приближались к периметру. Парни не торопятся, парни пытаются понять: сам ли их командир идет вовнутрь или его повели за собой голоса. Никто из разумных людей там, на непораженной территории, в эти голоса, конечно, не верит, но пересказывают друг другу истории о них, по секрету сообщают, что где-то есть записи того, что люди творят под воздействием этих голосов.

Разумные люди – они такие. Недоверчивые. А в спецгруппе откуда взяться разумным людям? В спецгруппе каждый умеет стрелять-убивать-выживать… умирать – тоже умеет хорошо. И этого, как правило, достаточно. Никто от спецгруппы большего и не ждет.

Мобиль наверняка рванул прямо из ангара – ворота до сих пор открыты. Вылетел наружу и, не сворачивая, даже не пытаясь маневрировать, проскочил полсотни метров двора, врезался в ограждение, с ходу прорвал его и рванул в поле. Еще пятьдесят метров. Потом ударил пулемет.

Горяинов посмотрел на ближайшую вышку: стволы пулеметов все так же глядели вниз, на блоке управления не светился ни один индикатор – ни режим ожидания, ни режим открытия огня – мертвый брусок металла.

– Вот и славно, – пробормотал Горяинов. – Вот и отлично.

Можно было войти в ангар, осмотреться. Может быть, там еще кто-нибудь лежит. Кажется, на стенках ангара есть пулевые отверстия, не от «молотка» – калибр поменьше, и сила удара гораздо слабее. «Дыродел» какой-нибудь. Не меньше девяти миллиметров. Вполне может быть «рудобой», такой же, как тот, что у Гора в кобуре.

– Ладно, – громко сказал Гор. – И это – потом. Вначале – жилой корпус.

Горяинов оглянулся на пролом, поднял руку. Кто-то из его ребят, скорее всего, Дэн – к нему переходит командование группой в случае выхода из строя командира – махнул в ответ.

Горяинов развел руки в стороны, потом поднял их над головой – «Продолжаю работать самостоятельно». Дэн повторил его сигнал – значит, понял и принял к сведению.

Горяинов прошел мимо лабораторного корпуса; несколько окон было выбито, осколки валялись на земле возле стены. Будто что-то выбрасывали наружу. Крови нет. Тел – нет.

Двор между зданиями покрыт мелким снегом. Никаких следов. Неделю никто из комплекса не выходил. И никто не входил, что, наверное, гораздо важнее.

Если кто-то надумает выстрелить в Горяинова, то делать он это будет через выбитые окна лаборатории или жилого отсека. Из глубины комнаты. И пока он не выстрелит, Горяинов даже не заметит стрелка. Если бы у Гора был включен сканер, если бы у него вообще был хоть один гаджет…