Непостижимая концепция

– От вас несет лосьоном, – пояснил Горяинов. – Дорогущим лосьоном, между прочим. Я года три назад чуть не купил такой на половину месячного жалованья. Аромат имеет пять оттенков, первый появляется сразу после применения и держится более двух часов… От вас именно им и пахнет. Это во-первых. Во-вторых, вы производите впечатление человека аккуратного, но побрились небрежно, щетина на шее местами уцелела… Так что вы брились недавно и второпях. Хотя, если честно, мне не совсем понятно, зачем, но…

Терпилин залпом осушил стакан, зажмурился, через несколько секунд выдохнул и посмотрел на Горяинова.

– Вам доводилось пугаться? – спросил Ильмар Генрихович. – Да что я спрашиваю – наверняка приходилось. И даже если по работе вам удавалось держать себя в руках, то когда два года назад рвануло… Когда Станция – та самая Станция, единственная и неповторимая, – вдруг начала работать… Да что я несу? Когда грянула Катастрофа, вам разве не было страшно? Вы где были в самый момент? Вы…

– Это не важно, – Горяинов с трудом сдерживался, чтобы не оглянуться – шепот плавал у него за спиной, возле затылка, будто клубок призрачных змей или рой бесплотных ос. – Я понял ваш вопрос. Да, я знаю, что такое страх. И я знаю, что вы пытаетесь уйти от моего вопроса… Кто убил Крозе?

Терпилин положил руки перед собой, ладонями на крышку стола. Будто стол в любой момент мог вспучиться, а он собирался этого не допустить. Даже несколько раз провел ладонями по столешнице, словно разглаживая морщины на полированном дереве.

– Кто убил Крозе? – переспросил глухим голосом Ильмар Генрихович. – А я не знаю. Не знаю!

Терпилин выкрикнул это «Не знаю!» и замолчал, потрясенно глядя на свои руки.

– Я не знаю… – повторил он уже значительно тише. – И даже не знаю, где именно…

– Во дворе, – напомнил Горяинов. – Сразу перед дверью из комплекса, если вы не заметили. Лежит, вытянувшись… О покойниках говорят, что они протянули ноги, а Крозе протянул руки…

– А, вы об этом, – отмахнулся администратор и снова потянулся к бутылке. – Это не Крозе… И не смотрите на меня так – это не Крозе, я знаю, что говорю…

– Понятно, – Горяинов откашлялся. – А в мобиле кто? В том, что в овраге? Я лица не рассмотрел…

– В мобиле? В мобиле Марат Сорокин. Не Марат Сорокин, – Терпилин взял наконец бутылку, покрутил ее в руке. – Там не Марат Сорокин. Не Марат! Слышите? Не Марат! И не смотри ты на меня как на сумасшедшего!

Бутылка разлетелась в брызги, ударившись о стену, Терпилин попытался вскочить, но пола его пальто зацепилась за что-то, администратор дернулся и рухнул обратно в кресло.

На пороге кабинета вырос Джошуа с «дрелью» в правой руке.

– Все нормально, – сказал Горяинов. – Это просто нервы. Сам понимаешь – человек нервничает… Человек такого здесь насмотрелся…

– Ну да, – не отводя взгляда и оружия от Терпилина, сказал Джошуа. – Парни пробежались по комплексу… Сколько, говоришь, всего народу было на станции?

– Семнадцать, – Горяинов тоже, не отрываясь, смотрел на Терпилина. – Я ничего не путаю, Ильмар Генрихович?

Терпилин прижал ладони к лицу и медленно кивнул.

– Значит, в морозильниках лаборатории – девять человек.

– Девять… – повторил Горяинов.

– И все, – сказал Джошуа. – Этот – десятый, один во дворе…

– Один в мобиле, ведь в мобиле был только один? – спросил Горяинов.

– Один, – глухо ответил Терпилин.

– Итого – одиннадцать, – подвел итог Джошуа. – И все. Больше никого нет. Шесть – без вести.

– Еще двое кремированы, – тихо произнес Терпилин. – Марта Замойская и Ринат Хидиатуллин. А четверо… Трое лежат там, с северной стороны. Эпштейн, Силин, Маренко… Трое… Феликс Царев не вернулся из поиска… Я его там оставил, в поселке… Там оставил…

– Эти трое – далеко от периметра? – спросил Джошуа. – Я могу сбегать, глянуть…

– Не нужно! – выкрикнул Терпилин, оторвав наконец руки от лица и вцепившись в подлокотники. – Теперь это уже бессмысленно… совсем бессмысленно… От них уже ничего не осталось…

– Звери?

– Может, и звери… что-то и подобрали… звери… Их четырежды убивали. Четыре раза. Месяц назад. Мы их убивали, а они… они поднимались и снова шли к ограде… пули их в клочья рвали, а они… они шли-шли-шли… потом ползли… потом… – Терпилина колотила крупная дрожь, лицо побледнело, а по вискам стекали капли пота. – Вы когда-нибудь видели, как мертвецы встают? Видели?

Джошуа кашлянул, когда Горяинов указал ему взглядом на дверь, хмыкнул и вышел.

– Думаете, я сошел с ума? – спросил Терпилин, когда за бойцом закрылась дверь. – Думаете, брежу? Да? Тогда, может, меня нужно эвакуировать? Вывезти отсюда в лабораторию, подвергнуть изучению… Вызовите эвакуатор!

– Вы не волнуйтесь, – негромко проговорил Горяинов. – Вы так нервничаете… Это бывает. С каждым может случиться. Вы не похожи на сумасшедшего, правда. Не похожи…

Администратор не был похож на сумасшедшего, тут Гор не соврал. Ильмар Генрихович был напуган. Растерян. Напряжен. И ему было холодно, несмотря на теплое пальто с меховым воротником.