Непостижимая ночь, неразгаданный день

– Ты умираешь? Что за глупости ты несешь! Ты не умрешь! Ты проживешь долго, как слон, и состаришься вместе со мной! Ты не умрешь! Не умрешь! – он замахнулся, его слова звучали яростно, но сдержанно. Он заметил приближение двух охранников из соседнего здания, которые уже давно наблюдали издалека. Они прикрикнули на него, схватили за руки, игнорируя его слова: «Я не сумасшедший, я не пьян, я ничего ей не сделал, мы давно знакомы, мы… Мы просто смотрели друг на друга и будем делать это впредь!» Охранники не обращали внимания на его невнятное бормотание. Они считали его сумасшедшим. А может, и пьяницей. Когда на светофоре загорелся зеленый свет, мимо проехал синий автомобиль, за рулем которого сидела женщина средних лет. Поэтесса по ту сторону стеклянной двери застыла на месте, как каменная статуя, и смотрела на Пуху широко раскрытыми глазами. В ее неподвижных зрачках отражалось потрепанное отражение Пухи. Как крупицы одна за другой падают сквозь узкий проем песочных часов, его образ словно проникал в бездну ее взгляда. В пучину затягивало его глазницы, которые, словно пещеры, впали в изможденное лицо, иссохшиеся губы, отчетливо выделяющиеся на белках красные прожилки сосудов.

3

Они проснулись около полудня. Через окно без занавесок в узкую комнату вваливался жаркий дневной зной. Солнце слепило глаза, словно они в один момент лишились век.

Проснулись они не потому, что выспались, и не потому, что все вокруг было таким ярким, а только потому, что вокруг было слишком жарко. Невыносимо жарко. Вся комната пылала и горела зноем. Будто в полусне они достали из холодильника пиво и свежие огурцы. Это было похоже на магию: каждый раз, когда они открывали дверцу, там всегда были пиво и свежие огурцы.

К тому же под подушкой Аями звонил телефон. Девушка ответила на звонок, держа в руке огурец.

Разговор длился недолго и состоял всего из нескольких коротких фраз.

– Кто звонит в такое время? – пробурчал мужчина.

– Это с телеканала, – ответила Аями. – Уже полдень, так что звонить в такое время абсолютно нормально.

– Я имел в виду, что сейчас очень жарко, – пробормотал мужчина с банкой пива в руке. – Мы спали всего несколько часов, как сейчас может быть полдень?

Он говорил таким тоном, будто одновременно ворчал и жаловался. Мужчина молча рассматривал тесную комнатушку. На прикроватном столике стояла банка с неизвестными синими таблетками, на полке разместился похожий на коробку желтый радиоприемник. Такой раритет можно было увидеть только в антикварных магазинах или на блошиных рынках. На пустой полке одиноко лежала книга под названием «Слепая сова», написанная каким-то малоизвестным автором. Остальное пространство, не занятое кроватью и другой мебелью, казалось, было тесновато даже для одного человека. Окно было открыто, но прямо за ним чернела грязная стена, не давая свежему воздуху проникнуть в помещение, а если внутрь попадали солнечные лучи и зной, то высвободиться наружу они уже не могли. На узком подоконнике стояла расплавившаяся на солнце и изогнувшаяся в странной позе свеча, на столе рядом с банкой таблеток лежали бумага и карандаш, как будто кто-то собирался писать письмо.

Мужчина повернулся и снова пробормотал:

– Так жарко и влажно, будто меня накрыли мокрым одеялом… Не выспался совсем… Мне нужен холодный душ, а потом – еще поспать… Где здесь ванная комната?

– Ванной нет, – ответила Аями с закрытыми глазами, жуя холодный огурец. Мужчина, который все еще лежал, пребывая в состоянии полусна, тут же открыл глаза.

– Как это? Где же вы моетесь?

– На кухне есть раковина и ведро, так что можете набрать воды и помыться, – медленно и небрежно ответила Аями.

– Как это? Из ведра? – громко воскликнул мужчина. Он с трудом поднялся, вышел из комнаты, посмотрел в сторону кухни, которая была продолжением комнаты, обнаружил, что из крана капает вода, и покачал головой.

Он опять вернулся в комнату и упал на кровать.

– Из ведра. Я двенадцать часов летел с другого конца света, и теперь я потею, как свинья, не имея возможности помыться.

Мужчина поворчал и залпом осушил банку с пивом, которую до этого оставил на столике. Закрыл глаза и сразу заснул от навалившейся усталости, но через несколько часов снова открыл глаза.

«Теперь. Вы. Знаете. Что. Три. Пещеры. Это. Три. Воронки. В моем. Теле. Однако. Они. Принадлежат. И вам. Ибо. Благодаря. Вам. Эти. Места. Впервые. Были. Наделены. Особым. Смыслом. Тело. Единственный. Канал. Общения. Между. Нами. Другого. Такого. Нет… Днем. Температура. Достигнет. Тридцати. Градусов. Штиль. Тени. Нет. Опасность. Ожогов. Тридцать. Градусов. Штиль. Тени. Нет. Днем. В городе. Возможны. Миражи. Высокая. Вероятность. Плавления. Асфальта. И. Автомобильных. Шин. Штиль. Безоблачно. Возможны. Ожоги. Слизистой. Оболочки. Небо. Ясное. Атмосфера. И. Воздух…»

– Это еще что за звуки? – спросил мужчина и посмотрел наверх.

– Это радио, – ответила Аями, сидя на краю кровати и снимая пропитанную потом блузку.

– Зачем вы его включили? – мужчина пытался подавить гнев в голосе.

– Оно само включилось.

– Может, выключим его?

– Нет, не могу.