Непостижимая ночь, неразгаданный день

– Нет, это совсем не личный разговор. Я записывала сообщение на свой автоответчик. Мне показалось, что в первый раз оно не сохранилось, поэтому повторила во второй.

– А, ясно, – кивнул Вольпе. – Как ни странно, в тот момент, когда я услышал ваше аудиосообщение, вдруг у меня закралась мысль: переводится ли с корейского имя «Ёни» как «тайна»?

– Как я уже сказала, это просто фонетический элемент. Само по себе слово ничего не значит, – серьезным тоном ответила Аями.

– Я знал, что вы – актриса, но не мог поверить до конца, а теперь я в этом убедился, – резко сменил тему Вольпе и посмотрел наверх. – Смотрите, вас показывают на экране. Это что, телепередача? Отрывок из авторского кино? Или еще откуда-то? А может, вы снимались в вечерних сериалах?

Как он и сказал, на большом экране, который висел над привокзальной площадью, высветилось лицо Аями. Ее мимика выражала едва заметную неловкость, глаза блестели, будто от слез.

Но это были не слезы.

Телестудия оформлена как театральная сцена. В центре стоят двое – телеведущий и Аями. В правой части находится дверь, а слева от ведущего и Аями несколько человек сидят в удобных креслах. В руках у них чашки с чаем, один курит. На центральной стене висит белый экран.

Ведущий: «Добрый день, в эфире программа «Ищу семью». Сегодня в режиме реального времени мы станем свидетелями трогательной истории, как девушка, забывшая о существовании своей биологической семьи после разрыва с близкими в возрасте пяти лет, наконец-то встретит родную мать. Мы провели генетическую экспертизу и можем с уверенностью сказать, что это ее настоящая семья. Сама девушка все еще не может вспомнить своих родственников, но они никогда не забывали ее. Не переключайтесь, не пропустите эту захватывающую историю!

Дверь в правой части студии открывается, в объектив попадает явно волнующаяся женщина средних лет с длинными крашеными волосами неестественного иссиня-черного цвета, в шляпе с чрезмерно широкими полями. В объективе камеры хорошо видны ее щиколотки с выпирающими сухожилиями, миниатюрные ступни и дешевые на вид туфли, поблескивающие новизной.

Наряд женщины отчего-то производит впечатление театрального реквизита. Камера приближает ее лицо, которое едва видно из-под полей шляпы. За черными волосами, ниспадающими на лицо, отчетливо проглядывают маленькие оспины. Губы женщины дрожат, она начинает рыдать.

Женщина в шляпе (хватает Аями за руку): Милая моя! Ёни!

Аями (молча стоит на месте, ее поза выражает неуверенность и растерянность).

Женщина в шляпе (внезапно начинает рыдать): Ёни! Прости меня, доченька!

Аями (убирает руку): Я не Ёни.

Женщина в шляпе: Да, понимаю… знаю… Мне в студии все сказали. Твои приемные родители назвали тебя Аями… Но твое настоящее имя – Ёни.

Аями (неохотно): Да, я тоже слышала…

Ведущий: Сейчас вы немного смущены, тем не менее эмоции сегодняшнего дня вы не забудете никогда. Аями, или Ёни, проходите сюда, устраивайтесь поудобнее, и давайте спокойно все обсудим.

(Аями, Женщина в шляпе следуют за ведущим к дивану и садятся; на диване уже сидят несколько гостей студии, которые пьют чай и готовятся задавать вопросы.)

Гость 1: Поздравляю вас! Сколько же лет прошло с тех пор, как вы расстались?

Ведущий: Получается… Двадцать четыре года.

Гость 1: Я слышал, что вы все это время искали свою дочь…

Женщина в шляпе: Да, так и было. Когда она пропала, я в течение нескольких лет ни есть, ни спать не могла, пыталась хоть что-то узнать о ней… Только начинаю вспоминать, так… (всхлипывает.)

Гость 2: Представляю, как вы переживали, когда узнали, что ребенок почти сразу сбежал из дома родственников.

Женщина в шляпе: Тогда мы жили очень бедно. А детей было много…

Гость 2: В то время все были гораздо беднее, чем сейчас. Нищеты было больше, чем в наши дни.

Гость 1 (кивает): Согласен, бедняков было гораздо больше, чем сейчас… И детей тоже…

Женщина в шляпе: Кроме того, мой муж попал в аварию и был прикован к постели. А наш родственник был высокопоставленным чиновником… Поэтому, когда он предложил взять Ёни на попечение, я решила, что так будет лучше для нее. Конечно, я так и поступила. Мы хорошо его знали, поэтому я думала, что буду часто общаться с Ёни, она вырастет в хорошей семье, и у нее не будет в жизни проблем. Но, господи, она пропала! Ушла из дома, не сказав ни слова! В пять лет! Мы узнали об этом только через несколько месяцев. Как же я тогда плакала! Между прочим, Ёни, ты стала такой высокой. Видимо, приемные родители хорошо о тебе заботились. В моей семье все невысокого роста – и я, и мои четыре брата. Ты тоже росла хрупкой девочкой.

Гость 2: Так ваш родственник занимал высокий пост?