Неправильная училка

Осматриваю комнату, в которую больше не собираюсь возвращаться. Собираю свои немногочисленные пожитки и закрываю дверь, оставляя ключ под половиком. Там все равно брать нечего. Спускаюсь по лестнице, сажусь в машину к Платону и ожидаемо вижу ухмылку. Он конечно знал, что я приду. Только вот не знает, что будет дальше.

— Далеко ехать?

— Нет, — только и отвечает он, а я сжимаю в руках сумку и жду подходящего момента. Он предоставляется даже слишком быстро. Пара улиц и мы тормозим на светофоре. Я тут же тянусь к шее Платона, и он дает себя поцеловать, вкусить пряный аромат его кожи. Последний раз.

— Тебе уже не терпится, да? — новая ухмылка, а я тянусь рукой к замку на машине и тут же выскакиваю, слыша яростный крик — Куда!

Но я уже бегу в сторону домов, между которыми такие приятные темные улочки. Влетаю между ними, петляя и двигаясь не оборачиваясь, нахожу взглядом метро и тут же ныряю туда. Лишь на миг оборачиваюсь и не вижу Платона. Спускаюсь в метро и прыгаю в первый попавшийся поезд. Сейчас не важно, куда. Важно, куда подальше. Заберу сына и с помощью Алины скроюсь в глуши России. Благо она очень большая. Будет сложно, но лучше так, чем рисковать всем, вступив в скандальную связь с сыном олигарха.

Глава 17.

***Платон***

Дыхание не сбилось ни на секунду, к физическим нагрузкам я привык, но она все равно смогла убежать. Догнать поезд, в который она впорхнула на последних секундах, нереально, как и выяснить, на какой станции она сошла. Зачем? Завтра ведь все равно встретимся в вузе, неужели она не понимает, что будет только хуже. Но не на следующий, не через день она в вузе не появилась. Декан уже сообщил, что готовят приказ о ее вынужденном в связи с прогулами увольнении, но я притормозил процесс. Уволиться и вернуться на родное поприще она всегда успеет. Но пока я об этом думал внутри сидела назойливая мысль, почему она вообще решила изменить жизнь. Порноактрисы, если они популярны, неплохо зарабатывают. Зачем вообще было ехать в Россию. Голова болела нещадно, было стойкое ощущение, что я где — то проебался. Пазлы не складывались. И я приехал обратно к ней в комнату, в которой все еще были ее вещи, но не все. Зубная щетка, паспорт, все самое необходимое она забрала с собой. Я покопался в комнате и странное дело нашел много детских рисунков. У нее же ребенок. Она же его кинула… Или нет? Тогда зачем отдала в детский дом, если хранит рисунки. Или совесть замучила? А может она к нему поехала. Звоню корешу и выясняю, где находится приют ее пацана. Еду туда. Чем черт не шутит. А пока еду, просматриваю вторую сотню сообщений от Ингрид. Ее тошнит, ей плохо, она хочет лечь на сохранение. Я-отец и обязан ей помогать. Обязан, да. Что — то женщин детьми в моей жизни стало чересчур много. Я не собирался в двадцать лет семьей обзаводиться. От слова совсем. Удаляю все разом, продолжая периодически набирать Аврору, но похоже она просто выбросила телефон в мусорку, потому что гудки продолжали идти, а потом абонент оказался вне зоны действия сети.

Хмурюсь, потому что на подъезде к приюту стояла полицейская машина. Вышел и пока курил, узнал, что пропал ребенок, которого хотели сегодня усыновить.

— А кто пропал то?

— Да, парниша один. Два года. Говорят его мать нерадивая украла.

Поперхнулся дымом, который загорчил в горле. Совпадение.

— А зовут как?

— Миша.

— Михаил Облак?

— Он, а ты откуда знаешь?

— От верблюда, — разворачиваюсь и к тачке валю. Совсем ебанулась? Зачем было впихивать сюда ребенка, чтобы потом его украсть? Где нестыковка то?

Хочу позвонить корешу и все выяснить. Но сначала связываюсь с одним знакомым подполковником, надеюсь отец не сразу мне пизды даст за самовольство, и объявляю Аврору в розыск, но как шпионку, фамилия у нее подходящая. Так ее искать будут живее.

Под ложечкой сосет, потому что спасибо она мне явно не скажет, но сейчас не это важно.

— Чел. А что там с ребёнком, почему он в детском доме?

— Ну так у нее права отобрали за аморальное поведение.

— За порнуху?

— Ну вроде как, но не уточняется. Есть заявление ее мужа.

А как муж терпел то ее работу? Или может он сам. Пока еду, открываю файл с видео и начинаю листать. Горло стягивает колючей проволокой ревности просто от того, как он ее целует, как раздевает идеальное тело, порой даже против ее воли. И наигранное «Не хочу, Герман» кажется уже не таким наигранным. Да и мужик, судя по всему, один и тот же. Голова кружится, и я резко сворачиваю вправо на обочину, выхожу и припадаю спиной к машине, скуривая сигарету за сигаретой. Он мог снимать это все без ее разрешения? Мог, я сам таким баловался в школе. Девки конечно сами в штаны лезли, зато потом можно было использовать их по собственному усмотрению. И уже никто из них не пытался завести со мной отношения.

И почему-то мне это казалось нормальным, а вот мужа Аворы хочется сломать, причем каждую конечность по отдельности, долго мучать и смотреть, как он корчится от боли.

Куда она могла деться? Снова с подругой своей связаться? Точно.

Сел в машину и рванул на Рублевку, где и жила это вобла.