Неправильные дети

– Я ничего о тебе не знаю, – бросила Милу, её голос дрогнул.

Девочка пристально посмотрела куда-то ей за плечо, как уже делала сегодня, и склонила голову набок.

– Неужели?

Милу сердито взглянула на неё, уши неприятно щекотало, но она не стала оглядываться. Там ничего нет. Но сомнения терзали её. Может, она отдала деньги шарлатанке и теряет драгоценное время, которого у Эга просто нет?

Милу не знала, чему верить. В другой раз она бы уже засыпала девочку вопросами о привидениях, предсказаниях и о глазе давным-давно умершего мальчика. Палатка привела бы её в восторг, смешанный с любопытством. Но сейчас она не испытывала ничего подобного. Она чувствовала страх и отчаяние, потому что Ротман похитил Эга, а эта странная, внушающая тревогу девочка, наверное, их единственный шанс вернуть его.

Воздух как будто стал холоднее, пока они обе, не отрываясь, смотрели друг на друга.

– Как тебя зовут? – встрепенулся Сем. – Мы так и не представились.

Девочка подняла руки и откинула капюшон: её длинные, белые, как паутина, волосы упали вперёд.

– Эмельяна.

Сем покраснел.

– Я… я Сем Поппенмейкер. А это моя… э-э-э… её имя Милу.

– Кукловоды. Я заметила афиши. По-моему, все только и говорят о будущем спектакле. Я бы с радостью пришла к вам, если бы не уезжала завтра из Амстердама. Похоже, ваше шоу как раз в моём вкусе.

– Извини, но мы на самом деле очень торопимся, – угрюмо буркнула Милу. – Как это работает? Как мы найдём Эга?

– У вас есть его вещь? – спросила Эмельяна. – С её помощью я могла бы отыскать его.

Милу порылась в кармане плаща, где покоилась «Книга теорий». Она пролистала страницы, пока не обнаружила ту, на которой был рисунок углём: два человека сражаются с оборотнем.

– Он нарисовал это для меня, – ответила Милу. – Сгодится?

Эмельяна взяла у неё книжку, вскинула брови, увидев картинку, и изучила наброски Милу касательно теории «Охотники на оборотней».

– Думаю, мы скоро всё выясним, – произнесла она наконец и вытащила из-за воротника цепочку с кулоном, который поднесла к левому глазу.

Сем вскрикнул от удивления. Милу закрыла ему рот ладонью и выразительно покачала головой. Эмельяна снова заговорила, но на языке, который Милу не понимала. Короткие слова лепились друг к другу, но иногда девочка делала паузы. Она словно общалась с кем-то. С кем-то невидимым.

У Милу волосы на руках дыбом встали. Она украдкой огляделась, но, кроме них троих, в палатке никого не было. Сем заёрзал на стуле, вцепившись в шляпу руками.

– Ты можешь просто спокойно посидеть? – прошептала Милу. – Я из-за тебя нервничаю.

Мальчик казался озадаченным.

– Из-за меня? Она изъясняется на непонятном наречии!

– Тсс!

Несколько долгих минут они молча наблюдали за Эмельяной. Ветер свистел в прорехах палатки, и черепа стукались друг о друга. Одна свеча потухла, дым по спирали закрутился вверх.

– Он на корабле, – внезапно сказала Эмельяна. – На большом.

Она сощурила левый глаз, наполовину скрытый амулетом.

– На старом и потрёпанном судне. Простите, но картинка достаточно размытая. Корабль… восьмой… нет… девятый в доке.

– В каком доке? – уточнила Милу.

Эмельяна что-то быстро выпалила на загадочном языке и улыбнулась.

– Рядом локомотивы. Очень много. И грузовые вагоны.

– Восточные доки.

Милу вздрогнула. Это сказал не Сем и не Эмельяна, а Лотта. Она вместе с Фенной застыла на пороге палатки.

– Восточные доки недалеко от Центрального вокзала Амстердама, – добавила Лотта. – И они находятся близко отсюда. Идём. Сейчас же.

Милу быстро запихнула в карман «Книгу теорий». Прикосновение к обложке внушало привычную уверенность.

– Спасибо, Эмельяна, – произнесла она. – Правда.

Милу встала, Сем – тоже. Лотта и Фенна уже ждали их на улице. Эмельяна взяла мешочек с монетами и проводила ребят до выхода.

Когда Сем вышел наружу, она схватила Милу за руку.

– Тень следует за тобой, Милу, – прошептала Эмельяна, её лицо помрачнело, а глаза смотрели до жути серьёзно.

– Какая тень?

– Мёртвая.

У Милу перехватило дыхание, кровь застучала в ушах. Она попыталась высвободиться, но Эмельяна держала крепко.

– Я надеюсь, ты найдёшь всё, что ищешь, Милу. Не только своего брата.

Эмельяна отпустила её, а Милу заметила, что мешочек с монетами куда-то исчез. Вероятно, девочка спрятала его в складках странного зелёного плаща. Может, указания Эмельяны действительно приведут их к Эгу… тогда никаких денег не жалко, даже если Милу придётся ещё подождать, чтобы отправить весточку родителям.

И она бросилась в сгущающиеся сумерки, стараясь не думать о мёртвых, таящихся в окружающих её тенях.

Лишь когда ребята уже были на полпути к вокзалу, Милу поняла, что Эмельяна назвала Эга её братом.

При мысли о том, что Ротман мог с ним сделать, ей стало худо, и холодная волна отчаяния снова накрыла её. Эг в плену! Ничего более страшного Милу и вообразить не могла. Это было хуже любого наказания, которое Гассбик когда-либо ей назначала. И столь же ужасно, как не знать, где находится её семья.