Неправильные дети

Что-то укололо её в ухо, и тень обвилась вокруг её запястья. Когда девочка приготовилась прыгнуть, голос, сотканный из одного только ветра, обратился к ней в отчаянной мольбе.

«НЕТ!»

Он был настолько тихий и бестелесный, что Милу, наверное, никогда бы его не услышала, но он заговорил ей прямо в ухо. Тень на руке распухла.

– Я должна, – просипела Милу.

И пальцы Милу отпустили верёвку. Мгновением позже её ноги коснулись воды, и ледяные волны накрыли её с головой, погрузив в кромешную тьму.

30

Милу не сразу почувствовала холод. Он накинулся на неё спустя несколько секунд, сковав тело с головы до пят. Девочка билась и пиналась, но из-за этого только быстрее тонула. Тьма ослепила её, она не понимала, где верх и низ. Пузырьки булькали в ушах. Она снова забилась, пытаясь прорваться к поверхности, но ледяная вода не отпускала. Милу поняла, что утонет. И тогда бестелесный голос снова сказал ей в левое ухо: «НЕТ!»

Чья-то рука схватила её левую ногу, и Милу подавила вопль ужаса. Эг. Он притянул её к себе, и они вцепились друг в друга. Перед прыжком девочка успела глубоко вдохнуть, но в груди уже всё горело. Она опять забила конечностями, расходуя оставшиеся силы. Голос вернулся, тихий, но настойчивый.

«ПЕРЕСТАНЬ».

Пузырёк воздуха сорвался с губ и защекотал щёку.

«ПЕРЕСТАНЬ».

Милу перестала пинаться.

«ХОРОШО».

Рядом с ней Эг тоже яростно бился. Она сжимала его руку, пока он не успокоился. Грудь невыносимо пылала. Новый пузырёк сорвался с губ, скользнув от щеки до уха. Они плывут вбок, поняла Милу. С трудом поднимая руки, она перевернулась в воде, и следующий пузырёк пощекотал её по носу и скользнул к волосам. К поверхности.

«ДА».

Милу продолжила бить ногами, но теперь маленькими, рассчитанными движениями. Голова кружилась, лёгкие сдавливало мучительной болью. Она продолжала двигаться в воде. Медленно, мучительно медленно она и Эг начали всплывать.

Она вырвалась на поверхность. Холодный морской воздух казался тёплым и ласковым, когда девочка вдохнула его полной грудью. Рядом с наслаждением дышал Эг. Волосы прилипли у него к щекам, глаза были едва открыты. Выглядел он настолько же плохо, насколько Милу себя ощущала.

Каждый откинулся на спину. Они крепко держались за руки, глядя на тлеющие останки «Морского льва», слушая испуганные крики работников дока. У Милу перед глазами всё смазалось, веки отяжелели. Пожар в груди стих, а сознание куда-то уплывало. Она едва сознавала, что хватка Эга постепенно слабеет. И не понимала, что вода медленно переливалась через её лицо.

Она снова тонет.

«НЕТ!»

Вода залила ей нос и поднялась до глаз. Только на этот раз у Милу уже не было сил бороться. Она могла думать лишь о том, что теперь семья никогда её не отыщет. Они не догадаются искать её на дне Северного морского канала. Возможно, её вынесет на берег, но никто не узнает, кто она.

«НЕТ!»

Она умрёт безымянной сиротой.

«МИЛУ!»

Рука Эга больше не сжимала её, она осталась совсем одна, и вода вновь поглощала её.

«МИЛУ!»

Теперь она тёплая. Замечательно тёплая. Глаза Милу были полуприкрыты, почему-то сейчас вода казалась гораздо чище, чем прежде.

«МИЛУ!»

Где-то на самом дне канала стояли ворота, и они приближались с каждым мгновением. Такие же, как в истории Лизель. Девочку увлекало прямо к ним.

«НЕТ!»

Вода внезапно начала темнеть. Вокруг сгущался мрак.

«МИЛУ!»

Вдруг её дёрнули за руку с такой силой, что та чуть не вылетела из сустава. Вода схлынула с её лица, и Милу сделала несколько вдохов. Перед глазами витала пёстрая дымка, в которой она различила нечто, похожее на круглую голову со слегка кривыми ушами.

Спиной она ударилась обо что-то твёрдое. Во рту был солёный привкус, а в горле першило. Кто-то громко кашлял, словно мог выплюнуть лёгкие. Она догадалась, что это её собственный кашель.

– Милу? – сиплый и тихий голос казался одновременно знакомым и новым.

– Милу? – второй голос, ласковый и успокаивающий.

– Милу? – последний был совсем родным.

Они все смешивались, зовя её по имени и сливаясь, и вскоре Милу не могла понять, где начинается один и заканчивается другой. Она знала только, что вместе они звучат как колыбельная. Её глаза закрылись, и девочка погрузилась в тяжёлый сон.

Когда она открыла глаза, мир качался и дрожал. Сначала она заметила, что наверху сияет яркое ночное небо: скопления звёзд так и мерцали в свете почти полной луны. Потом боковым зрением различила движущиеся силуэты деревьев и моргнула. Точно трепещущие тени, они продолжали плыть мимо.

Её сердце затрепетало. Тело по-прежнему было замёрзшим и неповоротливым. Она угодила в кошмар Теодоры?

Над ней нависло бледное лицо с неровными бровями, светлыми растрёпанными волосами и кривыми ушами.

– Милу? – позвал Сем, перестал хмуриться и улыбнулся. – Как хорошо, что ты очнулась.

Она застонала, когда судорога свела плечи. Она до сих пор замёрзшая и мокрая. Её укрыли шерстяным пальто Лотты, оно защищало Милу от ветра, но не могло прогнать холод из костей. С помощью Сема девочка села. Они находились в лодке.