Неправильный (СИ)

– Фото для инстаграма. Я типа блогер. Фотографирую индустриальные места.

– Известный? – полюбопытствовал я.

– Ну более-менее, – ты уклончиво пожал плечами. – Так проводите? Это самая крутая стройка в районе.

Интересно, как я пропустил момент, когда «знаете» превратилось в «проводите».

– Ну, пошли, блогер, – я снял вторую перчатку, бросил на сварочный аппарат и зашагал к двери, ведущей на лестницу. Все равно давно пора было устроить перекур, да и рабочий день почти закончился.

– С меня бутылка, – ты обрадовался. За спиной защелкал затвор камеры.

– Лучше деньгами, – отказался я. В шутку, конечно. Но ты, кажется, решил, что я серьезно и поинтересовался:

– Штуки хватит? У меня нала больше нет. Только если банкомат искать.

– Уймись, – я толкнул дверь на крышу. Обдало холодным ветром, бросившим в лицо взвесь мелких капель дождя. Март, мать его. – Мамка-то знает, куда ты деньги тратишь?

– Это не ваше дело, – вдруг окрысился ты.

– Ладно, – я пожал плечами и выбил сигарету. – На десять минут крыша твоя. Потом вали.

Ты что-то буркнул и принялся щелкать своей камерой. И в какой-то момент, я понял, что наблюдаю за тобой. За тем, как ты подолгу замирал у края, ища нужный ракурс, как присел у лужи с плавающими в ней шариками раскрошившегося пенопласта.

Движения у тебя были угловатые, резкие. И сам ты был какой-то нескладный и неловкий.

А потом я зачем-то спросил:

– Сколько лет?

– Двадцать, – после секундной заминки выдал ты.

– А если не врать? – я затянулся и выпустил дым в пропитанную моросью темноту.

– С чего вы взяли, что я вру? – ты явно злился. Еще бы, до золотого мальчика докопался какой-то небритый работяга.

То, что ты не из простой семьи, я понял почти сразу. Хотя бы потому, что ты сунулся в такой район с дорогущей техникой и полными карманами налички.

– Ты бы мне поверил, если б я сказал, что мне двадцать? – я отбросил окурок и достал себе еще сигарету. Прикурил.

– Не пиздите, вам точно не меньше тридцатника, – между бровей у тебя залегла морщинка.

– Тридцать четыре, – кивнул я.

Ты помолчал. Попинал ногой лифтовую надстройку – я невольно отметил дорогие белые кроссовки, которые, возможно, стоили половину моей зарплаты, а, возможно, и больше, – и нехотя признался:

– Ну, семнадцать, – и, словно спохватившись, добавил: – А вам-то зачем?

– Интересно, – я смахнул пепел в лужу. – Детям лучше не гулять на ночь глядя в таком районе.

Почему-то очень ярко вспомнились черные тени, неверный свет мигающего фонаря, вонь мусорных баков и пронзительный девчачий визг.

Что бы с ней было, если бы я не возвращался в тот вечер без машины?

А со мной?

Я бы точно не сел. Потому что никого бы не убил в ту ночь. А ее бы…

Я с силой потер лоб, пытаясь отогнать воспоминания. Сигарета в пальцах дотлела до половины.

– Ну, я пошел? – в голосе у тебя почему-то был вопрос.

– Если подождешь пятнадцать минут, до метро дойдем вместе. Или хоть камеру куда спрячь.

Про то, что этого будет явно недостаточно, я не сказал.

Я был уверен, что ты пошлешь меня куда подальше. Но ты неожиданно скомканно кивнул и как-то ссутулился, теребя черный ремень камеры с крупными буквами фирмы-производителя. С собой у тебя не было не то что чехла, но и рюкзака.

Я выбросил окурок и пошел к двери, чувствуя спиной твой непонятный, словно оценивающий взгляд.

***

Пока я переодевался, ты торчал у бытовки, все щелкая своей камерой. Это я видел в окно, натягивая штаны. Мужики, курившие у котлована, порой с интересом оглядывались, явно не понимая, что тут делает пацан с фотоаппаратом, но не совались. Может, решили, что ты мой родственник. А может, им просто было лень.

Я накинул куртку, надел шапку, вышел на улицу и велел:

– Вперед.

Ты послушно поплелся следом, поминутно шмыгая носом. Ну, конечно, твоя тонкая короткая куртка вряд ли могла защитить от пронизывающего холодного ветра, который гулял по стройке.

Подростки, мать их.

Я уже плохо помнил, был ли сам настолько безответственным и глупым. Наверное, был. С возрастом многое забывается. Смазывается. И человеку кажется, будто он всегда имел накопленный с годами опыт.

– Как хоть тебя зовут, блогер? – я оглянулся.

– А вам типа прям так интересно? – ты глянул на меня искоса.

– Нам типа еще двадцать минут до метро топать, – я не удержался и передразнил дурацкое словечко.

Ты хмыкнул, видимо, оценив, и обозначил:

– Иулиан.

– Опять врешь? – я даже слегка растерялся. Такое имя я встречал только в учебниках истории и философии во время учебы в академии.

– Нахуй надо, – ты обиженно вздернул нос.

– И как тебя все зовут? – я решил не обращать на твою обиду внимания.

– Так и зовут, – ты пожал плечами. – Мне нравится, как звучит. Древнее римское имя, между прочим.

– Юлиан, – вдруг вспомнил я производное от этого имя. – Юлька, выходит?

– Не надо, – ты поморщился. – Это неприятно.

И я почему-то прикусил язык. Стало неловко.

– Мать Иуликом звала, – вдруг сказал ты, спустя длинную паузу. – Типа сокращенно.

– Понял, – коротко отозвался я. Прошедшее время, в котором ты упомянул мать, все ставило на свои места.