Неправильный (СИ)

– И деньги я не ее трачу, а отца, – продолжил ты, словно читая мои мысли. – Ему похер. Я много никогда не беру. Только на карманные расходы.

Карманные расходы стоимостью больше ста тысяч рублей сиротливо болтались у тебя на шее.

– На, – я вытащил из кармана рюкзака пакет из «Пятерочки». – Заверни пока.

– Зачем? – ты непонимающе смотрел на мятый целлофан.

– Затем, – я кивнул на тусующихся около побитой и наглухо затонированной иномарки неопределенного возраста субъектов. – А то ведь могут поинтересоваться, не меняешь ли.

– Ладно, – ты торопливо запихнул камеру в попахивающий колбасой мешок и невольно ускорил шаг.

Я хмыкнул, но комментировать не стал.

Так, в молчании, мы шли еще минут пятнадцать.

– Скоро метро уже, – разбавил я тишину. – Только МКАД перейдем.

Ты коротко едва заметно кивнул.

– Тебе куда хоть? – зачем-то спросил я.

– Международная, – ты даже не спросил, зачем мне это нужно, просто ответил и все. Словно думал сейчас о чем-то другом.

– “Москва-Сити”? – сомнений твой адрес не вызывал.

– Башня «Федерация», – нехотя отозвался ты. – Слушайте, а можно я типа… ну, у вас перекантуюсь?

– Чего? – видимо, в моем голосе было столько удивления, что ты тут же «дал заднюю».

– Я просто спросил, – ты уставился под ноги.

– А не боишься? – спросил я, с ужасом понимая, что не против, чтобы ты у меня, как ты выразился, «перекантовался». Слишком тоскливо бывало в моей обшарпанной однушке по вечерам. Настолько, что пару раз я прикидывал, выдержит ли люстра мой вес.

– А есть чего? – в глазах у тебя промелькнуло какое-то странное любопытство.

– Может быть, – я незаметно включился в эту игру.

– Например? – ты облизнул губы.

– К примеру, я могу оказаться маньяком, – я добавил в голос зловещих интонаций.

– Сексуальным? – выдал ты и осекся, видимо, поняв, что сказал что-то не то. Меня это позабавило. Поэтому я выдал еще более провокационное:

– Пусть сексуальным. Привяжу тебя к батарее…

– К кровати, – ты сглотнул, – у батареи неудобно.

Тут уже пришла моя очередь давиться словами. Перед глазами мелькнула откровенно пошлая картинка, а потом… Потом я почувствовал под ладонями холодную и влажную вздрагивающую спину.

Затылок будто окатило кипятком. По позвоночнику прокатилась мерзкая липкая дрожь.

– Я сидел, – голос у меня откровенно охрип. – За убийство. Тройное.

– Ты не похож на убийцу, – ты смотрел мне в глаза, вдруг перейдя на «ты». Наверное, от волнения.

А убийцы редко похожи на убийц. Как и насильники на насильников. С виду они могут быть обычными небритыми работягами со стройки.

– Я и до этого убивал, – я никак не мог отвести взгляд. – В рамках закона, конечно.

– Ты военный? – ты все кусал нижнюю губу, отдирая зубами отслоившуюся кожу.

– Был, – я с трудом кивнул.

– Кого ты убил в тот раз? – ты спросил это совсем тихо. Без любопытства, а будто зная, как я хотел рассказать это хоть кому-то, кто не осудит.

– Они были ублюдками, – я стиснул подрагивающие пальцы в кулаки. – Хотели изнасиловать какую-то девчонку. Она тогда была твоей ровесницей. Я не хотел убивать. Но один достал нож, и я…

Как объяснить подростку про рефлексы, которые вдолблены годами тренировок? Про то, что тело может сделать за доли секунды, наплевав на мешкающий разум.

– Превышение допустимой самообороны? – ты явно имел в виду статью, по которой я загремел в колонию.

Мне оставалось только молча кивнуть.

– Дерьмово, – ты покосился на меня, а потом достал пачку «Парламента». Видимо, решил, что после всего я не стану указывать на твой возраст.

Ты был прав. Потому что мне самому очень хотелось закурить. Только вот последнюю сигарету я выкурил сорок минут назад.

Просить было неловко.

Впрочем, этого не потребовалось. Ты молча протянул мне пачку. Я так же молча достал сигарету и прикурил, пряча огонек зажигалки от ветра.

– Типа к тебе? – спросил ты, выпуская дым.

И я кивнул.

***

Вы пили когда-нибудь с семнадцатилетним подростком водку на кухне? А я пил. Пил и рассказывал, забыв, что он подросток.

Рассказывал такое дерьмо, которое и сам боялся вспоминать. Прерываясь только на то, чтобы плеснуть по стаканам. А ты молча слушал, тиская в пальцах стакан.

А потом поцеловал. Просто перегнулся через стол, скользнул пьяным взглядом по моим губам и поцеловал, обхватив ладонями мои небритые щеки.

Я было дернулся, но ты держал крепко. И целовал так жадно, будто я был не небритым рабочим со стройки, который вышел из тюрьмы три месяца назад, а американской топ-моделью с ногами от ушей. Или кого там представляют в мечтах подростки-геи, имеющие апартаменты в башне «Федерация»?

– Ты чего? – это было единственным, на что меня хватило, когда ты отстранился, чтобы перевести дыхание.

– А чего? – ты был вдрызг. Как и любой подросток, который сел пить со взрослым мужиком. Но говорил на удивление связно.

Я не нашелся с ответом. А пока я соображал, ты поднялся, опираясь на стол, сделал пару неверных шагов ко мне и почти упал на колени, держась за мои бедра. Это было удобно, потому что сидел я боком, привалившись спиной к стене.