Непреднамеренное отцовство

Некоторый эгоизм, что ли, кричащий внутри меня «сын — мой! Только мой!» Хочется запричитать в жанре «Это я ночами не спала и подгузники меняла! Я! Я одна пережила и колики, и первые зубы, и первые разбитые коленки! Я молилась ночи напролёт в отделении инфекционных болезней, когда Ромик в год подхватил вирусную пневмонию! Я-я-я!!!»

Но правда в том, что это был мой выбор. Да, Нажинский решил разыскать нас, когда узнал о том, что больше не сможет иметь детей. Да и не нас конкретно он искал, а своих отпрысков в принципе. Но кто знает, как бы он поступил, если бы узнал, что я беременна. Может, попытался бы отправить на аборт, а может оберегал бы, охраняя каждый мой шаг. Я это уже никогда не узнаю, потому что одна приняла такое решение какое приняла.

И, что самое неприятное, начинаю испытывать за это чувство вины.

Ярослав выходит тихо из комнаты, я же не удерживаюсь, чтобы поправить хотя бы уголок одеялка, а потом тоже выхожу. Спускаюсь на кухню, где Нажинский, сняв пиджак и закатав рукава рубашки до локтей, включает кофемашину.

— Хочешь кофе? — спрашивает.

— Да, спасибо, — киваю, а сама буквально опадаю на стул.

Чувствую, что дрожу. У меня так часто бывает после пережитого стресса. Обычно ванная тёплая помогает расслабиться или чашка горячего сладкого чая с лимоном.

— Я слышу, как стучат твои зубы, — говорит Ярослав, ставя на стол две чашки кофе и тарелку с разогретыми в микроволновке круассанами, а потом и сам садится напротив.

— Я перенервничала, — тру ладонями плечи и почему-то не могу посмотреть на него, избегаю столкновения взглядами.

— Успокойся. У нас есть диагноз, прогноз и план действий.

— Волноваться — нерационально, да? — всё же смотрю на него.

Сарказм не получается. Сказать выходит скорее устало и даже со смешком.

— Именно. Вместо этого лучше изучить выписанный врачом список лекарств и рекомендованную диету. Определить перечень продуктов, которые нужны. Людмилы не будет ещё два дня, она взяла краткосрочный отпуск. Можем нанять повара, чтобы готовил ребёнку.

— Не нужно никого нанимать, я сама всё приготовлю. У тебя такая кухня, что это не составит труда.

— Я пробовал рагу, которое ты приготовила. Очень вкусно, — говорит неожиданно Нажинский, делая глоток кофе. — Домашняя пища, оказывается, тоже может быть вкусной.

Я зависаю. Такой комплимент настолько неожиданный, что заставляет растеряться. Наверное, я бы меньше удивилась, если бы он сейчас сказал, что ему нравится моя грудь. Или что-то подобно. Но рагу…

— Спасибо, — отвечаю, откашлявшись. — Готовить совсем несложно, когда есть из чего и на чём.

— Если у тебя есть желание, ты могла бы готовить чаще. Ужин, к примеру.

— Я подумаю над этим.

Разговор настолько странный, насколько вообще может быть. Он предлагает нам собираться всем вместе за ужином? Что будем обсуждать? О чём говорить? Может, мне ещё начать ему рубашки гладить и по утрам галстук завязывать?

Но свой сарказм я решаю оставить при себе. Достаю лист с распечатанными рекомендациями врача и внимательно изучаю. Проговариваю себе под нос лекарства и продукты.

— Закажи доставку или составь список, пока буду в офисе, пошлю курьера в аптеку и магазин, а к вечеру всё привезу. Я буду непоздно.

— Хорошо.

Честно говоря, мне хочется, чтобы он быстрее уже уехал в свой офис. Вот так сидеть с ним за столом, обсуждая бытовые дела, мне совсем непривычно. Дискомфортно. Я не понимаю, как вести себя с ним, особенно после фактически брошенного в лицо брачного контракта и обозначенного отсутствия выбора.

Поэтому когда Ярослав набрасывает пиджак и уезжает, я выдыхаю. В дополнение к этому человеку нужна инструкция, как с ним себя вести и о чём говорить, потому что самой мне не понять.

Немного успокоившись после пережитого, я переодеваюсь в домашний костюм, проверяю, есть ли в холодильнике еда, которая будет соответствовать назначенному Роме питанию. Есть куриный суп, Людмила Васильевна вчера варила. Отлично подойдёт.

Потом открываю ноутбук и начинаю штудировать сайты на предмет рецептов вкусных блюд, которые можно приготовить в рамках Ромкиной диеты. Когда нахожу описание овощного рагу с курицей, то ловлю себя на том, что неосознанно улыбаюсь. Одёргиваю себя и скорее перелистываю страницу.

Ромка спит долго. Боль и стресс всегда утомляют, и организму нужно время на восстановление, а сон для этого подходит лучше всего. Я его не бужу, думаю, и в ночной сон он уйдёт непоздно. Просыпается уже ближе к вечеру.

— Мам, а где папа? — спрашивает первым делом.

— На работу уехал. Говорил, вернётся пораньше.

— А он купит мне того вкусного динозавра?

— Солнышко, тебе такое пока нельзя, — отвечаю, а Ромка сразу начинает кукситься, поэтому мне приходится тут же пообещать ему что-то взамен. — Но мы с тобой сами сделаем зефир. Доктор сказал, что его можно.

Рома вздыхает, но соглашается.