Непрерывность

К о н т а р и н и. Могу ли я повидать Бруно, святой отец?

И н к в и з и т о р. Вы должны его повидать, сын мой. Сейчас его приведут к вам.

К о н т а р и н и. Спасибо.

И н к в и з и т о р. Благословение господне с вами. (Осеняет Контарини крестом и уходит.)

Некоторое время Контарини взволнованно расхаживает по комнате. Входит  Б р у н о — голова опущена, руки за спиной.

К о н т а р и н и (увидев Бруно). Синьор Бруно! Боже мой, как я рад вас видеть!.. Здравствуйте.

Б р у н о. Здравствуйте, ваша светлость.

К о н т а р и н и. Присядьте, я хочу поговорить с вами.

Б р у н о. Благодарю. (Продолжает стоять.)

К о н т а р и н и. Почему вы в такой странной позе?

Б р у н о. Так предписано тюремным уставом.

К о н т а р и н и. Но здесь не тюрьма и… и вас никто не видит.

Б р у н о. Разве?.. Нет сокрытого от господа.

К о н т а р и н и (в некотором замешательстве). Н-да… Да, разумеется. Э-э… Как вы себя чувствуете?

Б р у н о. Ваша светлость, вы и на самом деле встретились со мной, чтобы поговорить о здоровье?

К о н т а р и н и. Ну да, то есть… в некотором роде, черт возьми… Прошу прощенья… А что, вы не рады встрече со мной? Или вообще любой встрече вне стен тюрьмы?

Б р у н о. Я… да, я рад… Но я живу иной жизнью теперь, и помыслы мои иные. Сегодня я ближе к господу, чем год назад, ваша светлость.

К о н т а р и н и. Что за чертовщина, ничего не понимаю… Это от сырости, должно быть. Может, приказать вина?

Б р у н о. Нет, нет, о, что вы! И без того я грешил много. Нет, благодарю, не надо.

К о н т а р и н и. Послушайте, синьор Бруно… Я всегда был искренен с вами, и… по-моему, вы знаете, как я отношусь к вам. Н-да… Вы уверены, что со здоровьем…

Б р у н о. Здоровье мое в руках господних, ваша светлость. Стоит ли нам думать о нем? Сказал Иисус: «У вас же и волосы на голове все сочтены».

К о н т а р и н и. Синьор Бруно, постарайтесь понять. Я должен сделать выбор — или как-то попытаться отстаивать вас, понимаете, вас, которого я так люблю и… Черт возьми! Помогите же мне… Поймите, я на вас ставил. Я полагал прежде и сейчас уверен, что только вы способны устроить проветривание нашего болота. Только вы. Н-да… Мох с наших мозгов и сердец можно содрать только наждаком вашей ереси!

Б р у н о. Что-то я никак в толк не возьму, ваша светлость, что вы и кому пытаетесь внушить. Мне? Себе? Или, может быть, здесь еще кто-то есть, вопреки вашим заверениям, а? Я грешник, ваша светлость, великий грешник! Запомните это! Не еретик, а именно грешник. Да!

К о н т а р и н и. Скажите, чего вы добиваетесь, синьор Бруно? Чего вы хотите?

Б р у н о. Жизни! Единственно. Жизни!

К о н т а р и н и. Жизни? Вы?

Б р у н о (зло). Да! Да! Да! Жизни. (Истово.) Грешник я и должен прожить долго, дабы успеть в постах и молитвах искупить грехи свои. Помолимся, ваша светлость. Помолимся вместе. (Деловито.) Тридцать третий псалом Давида… (Опускается на колени и затягивает.)

Величайте господа со мною, и превознесем имя Его вместе.
Очи господни обращены на праведников и уши Его — к воплю их.
Взывают праведные, и Господь слышит и от всех скорбей их избавляет.
Близок Господь к сокрушенным сердцам и смиренных духом спасает. Избавит Господь душу рабов Своих, и никто из уповающих на Него не погибнет.

К о н т а р и н и (в полной растерянности). Что же это делается, господи?.. Ведь я должен выбрать — Венеция или Рим?..

Затемнение.

Трибунал Святой службы. За столом  ч е т в е р о  и  И н к в и з и т о р. Перед ними стоит  Б р у н о.

Т р е т и й. Вы стоите перед римским трибуналом Святой службы.

П е р в ы й. Имя?

Б р у н о. Филиппе Бруно из Нолы.

Ч е т в е р т ы й. Почему зоветесь Джордано?

Б р у н о. Пятнадцатого июля тысяча пятьсот шестьдесят пятого года, семнадцати лет от роду, я стал послушником доминиканского монастыря в Неаполе. При посвящении был наречен Джордано.

Т р е т и й. Род занятий?

Б р у н о. Литература и все науки.

В т о р о й. Почему сбросили рясу?