Непревзойденная Скиталица Кью: Последняя Заря (СИ)

Я слышала, как шаги Ти Фея поднялись обратно к кабинету, как он вошел в него, а затем слышала и короткий возглас ужаса, который он издал. Моим первым порывом было немедленно подняться наверх и проверить, кто обидел моего друга, но я не успела, ведь Ти Фей уже снова был на лестнице.

— Ты кричал? — хором спросили мы с Хотару.

Ти Фей посмотрел на нас испуганно и покачал головой.

— Нет, все хорошо, все хорошо. Просто жука увидел…

— Ой, да, — со знанием дела произнес Хотару, — их тут так много, катастрофа. Мутанты и большие насекомые, вот и всей жизни в этом городе…

Я сделала вид, что приняла это оправдание, но в действительности прекрасно понимала, что после наших ночевок в лесу Ти Фей бы не испугался какого-то жучка. Было что-то другое…

Автомобиль снова повез нас к вокзалу, но на этот раз мне было немного веселее. Приятно было видеть рядом с собой хорошо знакомого Ти Фея, в ярко-красном платье, с его зеленым кристаллом в навершии посоха, который, преломляя свет, распускал радугу по всему салону, и я всеми силами старалась забыть того человека в голубой клетчатой рубашке, даже если знала, что эта рубашка (с пятнами крови) лежит у него в вещевом мешке. Ти Фей любит сувениры.

Выйдя из машины, мы сразу же пересели в поезд, и мне безумно хотелось пройтись и размяться, но жаловаться я не стала. Нельзя терять время. Мы и так его очень, слишком много потеряли.

Детка зафыркала и завелась. Внутри у поезда сохранилось несколько целых кресел, на которых мы с Ти Феем расположились, а Хотару расселся в кабине водителя, отделенной от нас прозрачной стеной. Проходы и окна в вагоне были тщательно вымыты Ти Феем, и теперь здесь даже можно было расположиться с комфортом. Все-таки мы хорошо поработали над этой махиной.

Детка тронулась так мягко, что мы даже не заметили. Просто вот смотрели в окно, и вокзал стоял на месте, а потом — раз! — и поехал. Ти Фей сидел на своем сидении, разувшись, обняв колени и опустив на них лицо. Было в этой позе что-то такое, что заставило меня думать, будто ему нужна помощь.

— Ти Фей? — я села на корточки рядом с ним и подергала за косичку. — Эй, ты чего?

— Кью, — тихо сказал он, не поднимая головы, — я видел что-то страшное.

— Что страшное, милый?

— Там, где мы с тобой написали свои имена… Хотару тоже написал свое!

— Ужас-то какой! У него вышли кривые ие-о… жучки?

— Кью, его зовут не Хотару!

Я пожала плечами.

— Если он нас обманывал, то как-то очень глупо, ведь сам же свой обман и раскрыл.

— Наверное, он не знает, — шептал Ти Фей, — но в нем течет ужасная кровь…

— Что за кровь?

Ти Фей уставился на меня огромными, испуганными глазами, и я поняла, что он слишком боится, чтобы сказать. Ну, что ж… не похоже, что Хотару способен кому-то навредить, честное слово. Кленовый листочек опаснее этого человека.

— Ти Фей? — позвал он из кабины машиниста, — не мог бы ты подойти? Мы скоро покинем Питер… Мне так страшно! В желудке ощущение, словно я мышь сожрал…

Ти Фей опустил ноги, засунул их в туфли и пошел. Я следила за его движениями, но испуганным он больше не казался. Тайна имени Хотару не сумела убить его дружеских чувств.

Я пошла за ним.

В кабине машиниста было огромное полукруглое окно, из которого открывался дух захватывающий вид на бегущие рельсы, и можно было даже поверить, что ты сам несешься вперед, а не внутри груды железа. Не зря эту штуку Сапсаном называли. Натурально чувствуешь себя соколом!

Ти Фей присел и схватил Хотару за руку. Я видела, как крепко Хотару сжимал его ладонь, как взбухли вены на его запястье, и я могла понять его волнения. Для Хотару это был первый раз, когда он покидал Лес Смерти и попадал в обитаемый мир — вернее, для него, конечно, это был совершенно другой мир. Мир волшебников, эльфов и драконов. Мир бескрайнего синего неба и бесконечных странствий. Мир Непревзойденной Скиталицы.

Раз! И серое небо обратилось в синее.

Контраст с небом Петербурга был невероятным. Серое небо Питера держалось за высокие крыши домов, небо же большого мира было столь высоким, что даже самый амбициозный архитектор, кажется, не смог бы построить шутку, которая дотянулась бы до его вершины, как бы ни старался. Это было бескрайнее, недостижимое, глубокое синее небо, и я видела, как при виде его из глаз Хотару потекли целые ручьи слез, а Ти Фей крепче сжал руку друга, успокаивая. Хотару очутился в совершенно ином мире.