Непридуманная сказка (СИ)

- А это что ещё за зверь? В смысле, согласие, а не родители.

- Ну, они же прописаны с нами. То есть отец с тобой, а твоя мама со мной. Вот и получается у нас всё не как у людей: нужны два согласия. А то вдруг родители против того, чтобы жить вместе с малышом. Я напечатать-то напечатала, а вот тебе поговорить с ними надо.

Вадим потянулся за телефоном:

- Сейчас позвоню.

- Дим, да потом обсудишь. Я думаю, они против не будут?

- Да нет, конечно. Ты что?

Их родители идею с усыновлением восприняли неожиданно спокойно. Ангелина опасалась, что все будут против, начнут отговаривать, и готовилась принять бой. Но родные, насмотревшиеся на её страдания, идею взять отказничка приняли пусть и не горячо, но вполне тепло, с пониманием. Сомнения свои, которые у них, конечно, были, вслух не высказывали и нервы будущим родителям не трепали. Хотя бы с этим у Вадима и Ангелины проблем не было. За что они родным были очень благодарны.

Москва, июль 2002 года. Александра Катунина

Хоть Саша и пообещала Ангелине немедленно узнать о Мошкине, Корзине и Ванякине, но собралась с духом только в июле. Ангелина сначала ворчала и призывала немедленно приступить к действиям и порывалась отправиться вместе с подругой к её потенциальным недоброжелателям, потом махнула рукой. Тем более что всё было спокойно. Никто Саше не звонил, писем с угрозами не присылал и никакой другой подозрительной активности вокруг себя она не замечала, хотя и была поначалу настороже. Всё как обычно. Ничего пугающего.

В июле Ангелина с Вадимом, которые уже собрали почти все необходимые для усыновления документы, уехали в отпуск. И вот тут-то Саша, решив, что удобнее случая не будет, начала действовать. Она понимала: подруга потом будет кричать и топать ногами, но подвергать Ангелину, которая собиралась стать матерью, опасности Саша не могла. И поэтому, наплевав на обещания, на разговор с Мошкиным, который жил в пяти минутах неспешной ходьбы от её дома, отправилась одна.

Семь лет назад, после суда, мама предлагала Саше поменять квартиру и на всякий случай переехать в другой район. Но в девяносто пятом юная Саша зарабатывала совсем немного, а переезд требовал денег, которых у них не было. Да и не хотелось ей никуда переезжать. Она успокоила маму тем, что через семь лет – а именно столько дали насильникам «по совокупности деяний», как говорится – она уже выйдет замуж и будет жить в другом месте. И маму с собой заберёт.

Но прошли эти самые семь лет, и у Саши уже год как не было никакого мужа. Жили они с мамой по-прежнему в своей старой квартире. И это обстоятельство теперь, похоже, гарантировало Саше проблемы, если не сказать хуже.

Идти к Мошкину было страшно, но она всё равно шла, твердя про себя все известные ей молитвы и прокручивая в голове возможные варианты развития событий.

В грязном подъезде после уличной жары было прохладно. Саша зябко поёжилась и, минуя лифт, направилась к лестнице: Колька Мошкин жил на втором этаже.

Дверь открыла худенькая девушка лет двадцати. Саша вспомнила, что у Кольки была младшая сестрёнка Ника, которая когда-то тоже училась в их школе, но несколькими классами младше.

- Здравствуй, Ника, - наугад поздоровалась она и по появившейся на лице девушки улыбке поняла, что не ошиблась. Та доброжелательно посмотрела на Сашу и кивнула:

- Здравствуйте… Простите, не могу вспомнить, где мы с вами познакомились…

- Меня зовут Саша. Ты, наверное, не помнишь меня, Ника… - Александра глубоко вздохнула, будто собираясь нырнуть, и выпалила:

- Я была свидетелем на суде, тогда, семь лет назад...

Ника явно растерялась и раскрыла было рот, собираясь что-то сказать, но тут за её спиной, из комнаты кто-то хрипло велел:

- Никуш, пусти её ко мне!

Саша вопросительно посмотрела на девушку. Та ответила одновременно и ей, и тому, кто был в комнате:

- Хорошо! Саша, это Коля. Он болеет и встать не может. Вы не пройдёте к нему?

Было очень, очень страшно, но ничего не понимающая Александра решительно кивнула и пошла за Никой.

В залитой вечерним солнцем симпатичной и чистой комнате на кровати лежал Николай. Но в каком виде! Щёки его ввалились, глаза болезненно блестели на бледном, почти белом лице, худые настолько, что казались совершенно бесплотными, руки лежали на одеяле.

- Коля, - дрогнувшим голосом произнесла Саша, - здравствуй.

- Здравствуй, - кивнул тот и вдруг тепло улыбнулся и показал глазами на стул, - садись.

Саша села, не зная, как себя вести и что говорить. Теперь ей совсем не было страшно, зато было неловко. Она молчала, окончательно растерявшись. Николай долго смотрел на неё, потом начал сам:

- Хорошо, что ты пришла, Саша. Мне, признаться, очень хотелось тебя увидеть, поговорить с тобой… - голос его был слаб, но он улыбался и почти неотрывно смотрел на гостью. – И вот ты пришла… Я должен тебе кое-что рассказать. Чтобы ты дальше жила спокойно и девчонкам передала, что им нечего бояться…

- Олеся с Машей погибли этой весной, а Наталья пропала ещё в мае. И до сих пор о ней ничего неизвестно, - выпалила Саша, глядя в глаза Николаю.