Непридуманная жизнь

Всё, это было последнее, что я слышала. Я ещё не успела раздеться, и сразу же пошла к выходу. Где находилась больница, я знала, поэтому без замедления двинулась в ту сторону. Время был вечер, часов семь, автобус тогда находился на перерыве до девяти и я пошла пешком. От прилива адреналина, мне было жарко, не смотря на то, что на улице стоял дикий мороз. Я шла и думала, а если у него ноги ампутируют или руки? Может он вообще умрет? Что с ним и как он? Я уже прошла полкилометра, тут остановилась машина, и мужчина предложил подвезти меня. На улице мороз, ребенок один идет по темноте, я бы тоже остановилась, увидев такую картину. Я села и водитель спрашивал меня, что случилось и куда я еду, я ему сказала, что мне нужно к папе в больницу, и он отвез меня до ближайшего поворота, потому как ехал в другую сторону, а дальше я пошла пешком. Километров пять по дороге, казались мне совершенно незаметными, потому что я не просто шла, я летела к отцу.

Зайдя в приемный покой, я сказала фамилию отца и мне объяснили в какое отделение нужно пройти. «Гнойная хирургия», пост врача находился в середине коридора, и я двинулась туда. Проходя мимо из одной палат, я услышала жуткий, громкий храп. Надо же, так сильно храпеть на всю больницу, подумала я и пошла дальше. Дойдя до медсестры, я объяснила девушке, что где-то здесь лежит мой отец, его должны были привезти ночью, назвала фамилию, и мне сказали номер палаты. Да, это была именно та палата, из которой доносился этот храп, а храпел на всю больницу, мой отец.

Свет в палате не горел, все уже спали и я даже не понимаю, как меня вообще туда пропустили. Что бы понять, где лежит папа, я начала его звать.

– Папа… Папа….

Еле слышно повторяла я, что бы никого не разбудить.

– Доча?

Увидев папу, я подошла к нему и ближе, и начала реветь. Чувство жалости к нему оковало меня изнутри. Я смотрела на его руки, которые были перебинтованы, а бинт был пропитан чем-то желтым. Может это был гной? Может это была мазь… Я не знала, что находится под бинтами. Потом я обратила внимание на папины ноги, они тоже были перебинтованы, и так же из бинта сочилась желтая жидкость.

– Папа… Как так то? Как это случилось?

– Вышел с работы, ключи потерял, не мог дверь открыть, а рядом не было ни кого. Площадка большая, пока дошел к выходу, дальше не помню ничего. Спать захотелось, лег и всё. Женщина какая-то нашла, вызвала скорую помощь.

– Болит, наверное?

– Болит. Завтра врач посмотрит, возможно, что пальцы отрежут.

– Как отрежут?

Я плакала, мне было жалко, что с отцом это приключилось. В такие минуты почему-то не думаешь о хорошем. Я начала рисовать в своей голове ужасные картины, но вовремя себя остановила мыслью о том, что папа жив – это самое главное. Его скоро выпишут думала я, может и он всё переосмыслит пока находится здесь, но как же я… Как же я буду дома одна справляться? Неужели меня заберет мама и всё будет как раньше?

– Я пока здесь, ты будешь жить у тети Оли, моей сестры. Помнишь её?

– Конечно, помню!

Я была рада этой новости! Ведь я поеду жить туда, где живут мои любимые двоюродные сестры и брат. Когда мы с Катюшкой были маленькие, мы часто в выходные дни приходили к ним купаться в ванной, потому что сами жили в частном доме, а зимой в морозы, баню сильно не натопишь. Пока взрослые сидели на кухне, мы играли в комнате. Катюшка, старшая сестра Зины и Димы, не помню, где была, но с нами она не играла. Зина же, была всегда учителем, мы с Катюшей учениками, а Дима директором школы, который сидел у себя в «кабинете» то есть в комнате и играл в приставку. Катя всегда с Зиной находили общий язык, им было интересно вместе, особенно изучать английский язык, а я баловалась на уроках и меня отправляли к директору играть в приставку. Это было самое классное наказание, которое только можно было для меня придумать. С Димой было весело, он самый лучший старший брат.

– Сейчас пойдешь сразу к ним, тетя Оля тебя уже ждет, она знает, что я в больнице, ей сообщили.

– Хорошо. А за учебниками когда?

– Завтра съезди с утра. Привези мне одежды ещё.

– Хорошо.

– Ладно, иди. Поздно уже.

– Пока пап.

– Пока доча.

Вот и началась моя вторая другая жизнь. Всю ту зиму я жила на два дома. Свой нельзя было бросать, ведь его можно было заморозить, поэтому я каждый вечер после школы ездила топить печку. Животных дома не было, кроме рыбок, которых я поймала на озере, но в одну холодную ночь они замерзли. Каждое утро я ходила к папе в больницу перед школой и приходила тогда, когда все ещё спали. Папа всегда говорил за это спасибо и махал мне рукой с третьего этажа, когда я, стоя на улице, собиралась уходить в школу. Он не переживал за меня, знал, что я хороших руках и мне было хорошо, не смотря на то, что приходилось слишком рано становиться самостоятельной.

Дело близилось к Новому Году, папа так и не вернулся с больницы и ему всё-таки ампутировали по два пальца на руках и ногах. Я тогда приехала домой и в тот Новый Год меня ждали мои подружки Алиса с Анжелой, папина сестра тетя Оля у которой я жила и мама… Да, мама. Она пришла ко мне, когда я убиралась дома.