Непридуманные истории, или Монастырские встречи — 2

Есть улица Церковная, приводящая к храму в честь Воскресения Христова.

Стены, потолок, пол пещерных улиц — всё песчаное. Рассказывают, что приехавший сюда профессор-почвовед, войдя в пещеры, очень быстро выбежал из них. Он был взволнован и объяснял присутствующим, что они не понимают, насколько эти пещеры чудесны. А вот он, как профессор, хорошо отдает себе отчёт в том, что песчаный потолок просто не может не осыпаться. И больше он в пещеры не войдёт, это чудо для него слишком невероятно!

Погребения в пещерах производятся в специальные ниши. В настоящее время здесь обретают место упокоения насельники монастыря, служившие Богу в священном сане.

Часть стен была обложена кирпичом в XIX веке.

Дотрагиваюсь руками до стен, чувствую: не песок, камень. Подношу свечу ближе: это керамиды — надгробные плиты. Каждая из них является свидетельством о почившем и памятником древнерусского искусства.

Керамиды — надгробия, каменные или керамические (глиняные). Изображения на них рельефны, часть покрыта глазурями, есть орнаменты. Встречаются разноцветные керамиды. Самое раннее керамическое надгробие датировано 1530 годом.

Несмотря на огромное количество погребенных — заглянув в ниши, можно увидеть гробы — запаха тления нет. По этому поводу монах, проводивший экскурсию, рассказал нам о посещении пещер Никитой Хрущёвым. О том, как спрашивал он иноков, почему здесь отсутствует запах тления. Один из монахов задал ему встречный вопрос: «Вас сопровождает много людей, скажите, исходит ли от них какой-то запах?» Хрущёв возмутился: «Какой ещё может быть запах от них? Это моя свита!» «А здесь лежит свита Царя Небесного», — ответил печерский монах.

«Да, здесь лежит свита Царя Небесного», — думаю я, дотрагиваясь до надгробий. Архимандрит Афиноген (в схиме Агапит), архимандрит Алипий (Воронов), схиархимандрит Александр (Васильев), архимандрит Досифей (Сороченков), иеросхимонах Симеон (Желнин), архимандрит Серафим (Розенберг), архимандрит Нафанаил (Поспелов), архимандрит Иоанн (Крестьянкин)... Когда я читала в «Печерских листках» об этих людях, слёзы текли по моим щекам.

Я чувствовала скорбь и радость одновременно. Скорбь, потому что не довелось увидеть этих светильников Божиих. Радость, потому что посчастливилось побывать и помолиться на месте их упокоения. И осознать — у Бога все живы!

Иеросхимонах Симеон (Желнин) (1869-1960) — известный подвижник и молитвенник, имел от Бога дары прозорливости и благодатной молитвы. Был причислен к лику святых в 2003 году. Этот светильник Божий сиял в монастыре более 60 лет. «Яко древний подвижник преподобием украсивыйся», — поётся о нём в тропаре.

Во время войны немцы потребовали эвакуировать всех насельников монастыря в Германию. Предполагалось вывезти монахов, а монастырь взорвать. Старец Симеон возглавил молитву иноков о родной обители. Горячая молитва длилась всю ночь. И эта молитва оказалась сильнее планов захватчиков.

После войны, во времена гонений богоборческой власти, у монастыря были отобраны плодородные земли — посевы и огороды, а взамен их выделены земли за монастырём.

На этих новых землях посевы не дали всходов. В «Печерском листке» рассказывается, как старец Симеон, знавший об этом в духе, тайным образом ходил на те земли и молился. По его молитвам Господь послал всходы и обильный урожай.

После канонизации мощи старца перенесены в Сретенский храм монастыря. А на его месте сейчас покоится мой любимый старец, отец Иоанн (Крестьянкин).

Архимандрит Иоанн Крестьянкин прожил долгую жизнь. И всю её посвятил, как истинный пастырь, своим пасомым. У места его упокоения всегда огромные и прекрасные букеты живых цветов. И сколько раз я ни приходила к его гробу, цветы всегда были свежими.

Сердце его было бесконечно любящим и милостивым. Это та любовь, которую можно стяжать только по благодати, любовь, которая «душу полагает за други своя».

Позднее я побывала в его келье, посидела на диванчике, где сидел батюшка, познакомилась с его келейницей Татьяной Сергеевной Смирновой. Мне запомнились её слова про отца Иоанна.

Зная, что перед ней старец, она, тем не менее, не могла поверить сначала в его любовь к людям. Эта любовь была так велика и всеобъемлюща, что смущённая келейница думала: «Невозможно так сильно любить людей. Может быть, батюшка лицедействует?»

Она рассказывала мне об этом с улыбкой. Ведь искушение отошло, и она увидела: да, это настоящая любовь. Просто мы без благодати Божией так любить не умеем. Это Божий дар.

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла... Любовь никогда не перестаёт...» О прозорливости батюшки, о его дарах можно рассказывать долго.

Я провела у его гроба целый час. И не заметила этого времени. Мне казалось, что я беседую с живым человеком. Протянув руку в нишу, можно дотронуться до гроба батюшки.

Когда Татьяна Сергеевна благословила мне книги про отца Иоанна, его фотографии и даже шоколадку, у меня было чувство, что я приняла эти подарки из рук самого батюшки.