Непридуманные истории, или Монастырские встречи — 2

— Конечно, верю, как же это — в Бога не верить-то?!

Товарищ ничего мне не ответил, помялся немного и говорит:

— Ты только об этом не распространяйся особо-то. И историю свою больше никому не рассказывай!

Мои старые ботинки к концу месяца совсем развалились. Пришлось мне на базаре купить лапти и полотенце на портянки и ходить по Перми в лаптях. Затем получил стипендию, купил немного крупы и сухарей. На остаток стипендии и на деньги, взятые в долг у товарища в счёт будущей стипендии, приобрел спортивные кожаные ботинки, которые зашнуровывались от самого носка.

В выходной день шли мы с товарищем на Каму: я постираю вещи, которые на себе ношу, и повешу сушиться. А сам пока плаваю и загораю. Плавал я очень хорошо, Каму переплывал спокойно туда и обратно. А тем временем одежда и подсыхала. Только один из дней выдался пасмурным и холодным, и я сильно промёрз. Боялся, что разболеюсь и пропущу учёбу. Но, по милости Божией, даже не чихнул.

Вечерами после учёбы мы ходили на пристань разгружать арбузы. Арбузы привозили на баржах. Они были такие тугие, что когда арбуз разбивался, сок брызгал во все стороны. Мы дружно съедали этот спелый, сочный арбуз, и сок стекал по нашим мальчишеским губам. И уходящее вечернее солнышко ласково гладило наши вспотевшие спины. А Кама обдавала свежим речным ветерком. И мы дружно смеялись, глотая сочные куски арбуза. Казалось, что мы будем жить вечно.

Мало-сосновская школа

После курсов следующий учебный год мне пришлось по направлению отдела образования начинать уже в детской школе. Дали мне первый класс, в котором было сорок шесть учеников. Справляться с ними было труднее, чем со взрослыми. Но я себя чувствовал уже стреляным воробьем, да и нравилось мне общаться с детишками. У меня ведь была целая куча младших братьев и сестёр, так что опыт имелся!

Коллектив в школе подобрался молодой, дружный. Методические собрания проводились кустовые: приезжали учителя из всех школ района по секциям. Нашу секцию вёл опытный учитель. После заседания мы обычно устраивали чаепития и пели песни под гитару: наш опытный заведующий секцией ещё и отлично играл на гитаре. Действительно «Соколовский хор у Яра до сих пор ещё звенит»... Очень жаль, что вернулся он потом с фронта с одной рукой и перестала петь его гитара. Я петь не умел, и мне отводилась скромная роль слушателя и ценителя.

Зато потом я ловко исполнял роль кучера, и лучшая выездная лошадь колхоза, застоявшаяся у столба, несла нас во весь опор домой. Я себя представлял лихим наездником и ездил очень быстро, пока как-то раз на ухабе не вылетели мы с молодой учительницей из кошёвки в разные стороны. Я ещё и запутался в вожжах. Еле остановил лошадь и подобрал свою спутницу. Потом уж ездил поосторожней: «Поспешишь — людей насмешишь».

Год прошёл незаметно. С детишками очень мы подружились. К концу года это были «мои» дети, а я был «их» учитель. Но мне самому нужно было учиться. Меня собирались отправить на учёбу, но когда, ещё не было решено. Внезапно дело ускорилось, и вот каким образом.

В конце года ждал меня сюрприз. Мне шёл девятнадцатый год, и родители решили меня женить. Они сосватали мне невесту из нашей деревни, девушку румяную, как сказал радостный отец, «кровь с молоком». Девушка дала согласие выйти замуж за уважаемого в селе учителя. И мне сообщили, что дата свадьбы назначена, начинаем, дескать, приготовления. Девушку эту, Маню, я, конечно, знал, так как выросли мы в одной деревне. Но жениться на ней не хотел. Вот это сюрприз! Вот это подарок! Я потихоньку отправился к своему старому учителю Андрею Панкратовичу и рассказал своему наставнику о предстоящей женитьбе.

Наставник мой посмеялся, но, видя, что нет у меня любви к Мане, решился помочь. И организовал мою срочную отправку на учительские курсы. Тут же ночью я отбыл на курсы в Пермь. Так я в первый раз не послушался родителей. Утром кинулись они меня искать, а я уже далеко. И Андрей Панкратович им приносит копию моего направления. Но родители меня быстро простили. Тем более что и Маня скоро утешилась и с радостью вышла замуж за односельчанина, который, оказывается, давно на неё «глаз положил».

Курсист Тюменского пединститута

Пристань в Оханске. Покупаю билет на пароход до Перми...

На пароходе ехал я, как всегда, третьим классом, народу было изрядно. На вокзале в Перми купил билет до Свердловска. Поезд шёл мучительно долго, общий вагон был набит пассажирами как бочка сельдей. В Свердловске от вокзала до облоно шёл почему-то пешком. И в облоно узнал, что курсы, на которые отправил меня Андрей Панкратович, — это курсы по подготовке учителей истории. И проходят они в Тюмени. Вручили мне деньги на дорогу, командировочное удостоверение. И вот через несколько часов я вновь двигался по «чугунке» — на восток, в Тюмень.