Неприятности – мое ремесло

– Ну да. Сделаешь нам одолжение, а? Держи язык за зубами. Бенни нравится этот парень, и он не даст его в обиду. Обеспечит защиту – надежную, – если убедится, что это реальная угроза, а не глупая шутка какого-нибудь придурка. Бенни всегда поддерживает только одного боксера и очень тщательно их отбирает.

Кармади закурил, выпустил струйку дыма из уголка рта и спокойно сказал:

– Это не мое дело, но можешь мне поверить – тут что-то нечисто. У меня нюх на такие вещи.

Гэс Нейшекер некоторое время молча смотрел на него, затем пожал плечами:

– Надеюсь, ты ошибаешься.

Он поспешно встал и пошел между столиками, время от времени с улыбкой склоняясь к клиентам.

Бархатные глаза Тони Акосты сияли.

– Ух ты, мистер Кармади, вы думаете, дело серьезное?

Кармади молча кивнул. Официант поставил на столик коктейли с сэндвичами и удалился. Музыканты в дальнем конце танцевальной площадки извлекли из своих инструментов долгий аккорд, и на сцену поднялся прилизанный, улыбающийся человек и поднес к губам маленький микрофон.

Шоу началось. В сиянии разноцветных огней на сцену выскочили полуобнаженные девушки и выстроились в длинную, непрерывно колеблющуюся цепочку. Мелькали голые ноги, маленькие ямочки пупков соблазнительно темнели на фоне белоснежных тел.

Затем на сцену вышла прожженного вида рыжеволосая певица, с голосом, напоминающим визг бензопилы. Девушки, облачившись в черные трико и шелковые шляпы, исполнили тот же танец с небольшими вариациями.

Музыка стала тише, и в круг желтого света вошла исполнительница грустных баллад – цветная, но с очень светлой кожей. Надтреснутым, как старая слоновая кость, голосом она пела о чем-то далеком и грустном.

В полутьме Кармади не спеша потягивал коктейль, закусывая сэндвичами. Юное лицо Тони Акосты казалось размытым пятном.

Исполнительница баллад покинула сцену, и после небольшой паузы в зале вдруг погас весь свет, кроме ламп над оркестром и неярких желтых огней у проходов к рядам кабинок позади столиков.

В темноте раздались крики. Где-то под потолком зажегся белый прожектор, направленный на узкий подиум, соединявший сцену со зрительным залом. В отраженном свете лица зрителей выглядели мертвенно-бледными. В разных концах зала мерцали огоньки сигарет. В пятне света появились четверо высоких чернокожих мужчин, которые несли на плечах белый саркофаг с мумией. Двигаясь медленно и ритмично, они стали спускаться в зал. На них были египетские головные уборы, набедренные повязки из белой кожи и белые сандалии с ремешками до колен. В бледном свете их черные руки и ноги блестели, словно мраморные.

Остановившись в центре площадки для танцев, они начали медленно поднимать саркофаг, пока с него не упала крышка, которую они тут же поймали. Затем медленно, очень медленно закутанная в белую ткань фигура внутри саркофага наклонилась вперед и слетела вниз, как последний лист с засохшего дерева. Она замерла на секунду, будто повиснув в воздухе, и под оглушительный грохот барабанов приземлилась на сцену.

Свет погас и снова зажегся. Закутанная в белое фигура вращалась, а один из негров вращался в противоположную сторону, наматывая на себя белую ткань. Покрывало слетело, открыв ослепительно-белые руки и ноги девушки. В ярком свете прожектора ее тело, сверкая и переливаясь, порхало от одного чернокожего танцовщика к другому, словно бейсбольный мяч в руках опытного игрока.

Заиграл вальс, и девушка медленно и грациозно закружилась среди партнеров, застывших, наподобие черных колонн, – почти вплотную, но ни разу не коснувшись их.

Номер закончился. Аплодисменты громкими волнами прокатились по залу. Прожектор погас, и стало темно, а когда включились все лампы, девушки и четырех чернокожих на сцене уже не было.

– Круто! – выдохнул Тони Акоста. – Ух круто! Это же мисс Адриан, да?

– Очаровательная малышка. – Кармади закурил и оглянулся. – А вот еще один номер в черно-белых тонах. Дюк Тарго собственной персоной.

В одном из боковых проходов, лучами расходящихся от сцены, стоял Дюк Тарго и громко аплодировал. Его лицо расплылось в улыбке. Похоже, он уже пропустил пару стаканчиков.

Вдруг на плечо Кармади легла чья-то рука. Другая рука накрыла пепельницу у его локтя. Он почувствовал густой запах виски. Медленно повернув голову, Кармади увидел блестящее от пота лицо Шенвейра, пьяного телохранителя Дюка Тарго.

– Черномазые и белая девка, – прохрипел он. – Какая гадость. Мерзость. Ужасная мерзость.

Кармади улыбнулся, слегка подвинул стул и посмотрел на округлившиеся глаза Тони Акосты и плотно сжатые губы его маленького рта.

– Это загримированные актеры, мистер Шенвейр. Ненастоящие негры. Мне понравилось.

– А тебя не спрашивают! – прорычал телохранитель.

Кармади положил сигарету на край тарелки и еще чуть-чуть подвинул стул.

– Все еще думаете, я мечу на ваше место, Шенвейр?

– Ага, а еще я кое-что тебе должен. По роже. – Он снял руку с пепельницы, вытер о скатерть и сжал пальцы в кулак. – Как тебе это понравится?

Официант перехватил его руку и развернул пьяного к себе лицом:

– Не можете найти свой столик, сэр? Следуйте за мной.