Неприятности – мое ремесло

Кармади снова покачал головой:

– Я его не убивал, Конант.

– Попробуй это доказать… Итальяшка побежал сюда и нашел на лестнице мертвого Шенвейра. Зачем-то затащил его наверх и сунул в ванну. Наверное, боялся, что все будет в крови. Потом гробовщик его обыскал, нашел лицензию частного сыщика и испугался. Позвонил мне по телефону, и когда я узнал его имя, то очень разозлился.

Конант умолк и пристально посмотрел в глаза Кармади.

– Ты слышал о стрельбе у Сирано сегодня вечером? – тихо спросил Кармади.

Конант кивнул.

– Я там сидел с одним пареньком, моим приятелем из отеля. За пару секунд до того, как раздались выстрелы, Шенвейр полез ко мне драться. Паренек выследил Шенвейра, и они застрелили друг друга. Шенвейр был пьян и напуган, и он выстрелил первым – я в этом не сомневаюсь. Я даже не знал, что мой парень вооружен. Шенвейр попал ему в живот. Мальчишка вернулся домой и там умер. Но успел написать мне записку. Она у меня.

– Ты сам убил Шенвейра или нанял парня, – подумав, сказал Конант. – И вот почему. Он попытался заработать на твоем вымогательстве. И сдал тебя Кортуэю.

Вздрогнув, Кармади резко повернулся к Джин Адриан. Она наклонилась вперед и пристально смотрела на него; щеки ее пылали, глаза блестели.

– Мне очень жаль… ангел. Я была не права.

Кармади слабо улыбнулся и вновь повернулся к Конанту.

– Она думала, что это я продался, – объяснил он. – Какому Кортуэю? Твоей шавке, сенатору штата?

Лицо Конанта побледнело. Он аккуратно положил сигарету на блюдце, перегнулся через стол и ударил Кармади кулаком в лицо. Шаткий стул опрокинулся, и Кармади ударился затылком об пол.

Джин Адриан медленно встала и замерла без движения. Зубы у нее стучали.

Кармади перекатился на бок, встал и поднял стул. Затем достал носовой платок, приложил к губам и посмотрел на платок.

На лестнице послышались шаги, и в двери появилась узкая голова альбиноса, а вслед за ней пистолет.

– Помощь нужна, босс?

– Исчезни! – не глядя на него, рявкнул Конант. – Закрой дверь и проваливай!

Дверь закрылась, и шаги альбиноса затихли внизу. Кармади положил ладонь на спинку стула и принялся медленно водить ею туда-сюда. Правая рука по-прежнему сжимала платок. Губы распухли и начинали темнеть. Взгляд был прикован к «люгеру» у локтя Конанта.

Конант взял сигарету с блюдца и сунул в рот.

– Может, ты думаешь, что я сам займусь шантажом? Нет, братишка. Я собираюсь с ним покончить – раз и навсегда. Придется тебе все выложить. А то три моих парня внизу хотят немного размяться. Уж лучше сам.

– Да… только они внизу. – Рука Кармади, сжимавшая платок, нырнула под пальто, а вынырнула уже с вороненым револьвером. – Возьми «люгер» за ствол и подвинь ко мне.

Конант не шевелился. Его глаза превратились в узкие щелочки. Сигарета во рту дернулась и замерла. К «люгеру» он не прикоснулся.

– Надеюсь, ты понимаешь, что с тобой теперь будет.

– Может, и не совсем, – покачал головой Кармади. – В любом случае ты этого не увидишь.

Конант довольно долго смотрел на Кармади, потом перевел взгляд на вороненый револьвер:

– Где ты его взял? Разве мои шестерки тебя не обыскали?

– Обыскали. Это пушка Шенвейра. Твой итальянский приятель случайно запинал ее под ванну. Непростительная небрежность.

Конант двумя пальцами обхватил ствол «люгера» и подтолкнул пистолет к краю стола. Потом кивнул и ровным голосом проговорил:

– Тут я дал маху. Упустил из виду. Видимо, рассказывать придется мне.

Джин Адриан быстрыми шагами пересекла комнату и остановилась у стола. Кармади перегнулся через стул, левой рукой взял «люгер» и опустил в карман пальто, но руку из кармана не вынул. Правую руку с вороненым револьвером он положил на спинку стула.

– Кто это? – спросила Джин Адриан.

– Долл Конант, местный заправила. Сенатор Джон Майерсон Кортуэй представляет его интересы в сенате штата. А сенатор Кортуэй, ангел, – это человек с фотографии на вашем столе. Которого вы называли отцом, причем утверждали, что он мертв.

– Он действительно мой отец. – Голос девушки был едва слышен. – Я знала, что он жив. И мы вымогали у него деньги – сто тысяч: Шенвейр, Тарго и я. Он так и не женился на моей матери, и я внебрачный ребенок. Но все равно я его дочь. У меня есть права, а он не хочет их признавать. Он мерзко вел себя с матерью и оставил ее без гроша. Нанял детективов, которые много лет следили за мной. Шенвейр был одним из них. Он узнал меня по фотографиям, когда я приехала сюда и познакомилась с Тарго. Вспомнил обо всем, поехал в Сан-Франциско и достал копию моего свидетельства о рождении. Она у меня с собой.

Она порылась в сумочке, повернула ее, открыла маленький боковой кармашек на молнии, достала сложенный лист бумаги и бросила на стол.

Конант пристально посмотрел на девушку, взял документ, развернул и стал читать.

– Это ничего не доказывает, – произнес он.

Кармади вынул из кармана левую руку и потянулся за листком. Конант подвинул документ к нему.

Это была заверенная копия свидетельства о рождении, датированного 1912 годом. Документ удостоверял рождение девочки Адрианы Джинни Майерсон у Джона и Антонины Джинни Майерсон. Кармади вернул листок на стол.