Неприятности в старшей школе

Он хватает меня за другую руку, вытаскивает из моего кулака нож и подносит к своему лицу. Рассматривает его, хмурясь и медленно проводя пальцами по словам, которые значат для него больше, чем я могу понять. Кивает себе, а потом кладет его на столик рядом с нами.

Взгляд Мэддока падает на меня. Он стягивает через голову толстовку, снимает джинсы, а потом шагает ко мне, чтобы избавить меня от моих – и все это не сводя с меня глаз.

Я почти ненавижу то, насколько мне нравятся его движения, прикосновения, взгляд темных глаз, в водовороте которых скрыто намного больше того, к чему я могу быть готова.

Он запрокидывает мне голову, приподнимая подбородок, и касается своими губами моих, слегка прикусывая, а потом отодвигается от меня.

– Не думай слишком много обо всем этом, детка. Просто дай клубку размотаться до конца, и тогда мы все узнаем, – шепчет он, подталкивая меня спиной к постели. Я падаю на матрас, и он накрывает меня сверху. – Мне пофиг, что случится сегодня, завтра или в следующем чертовом году. Мне пофиг, кто чего хочет от меня. Я решаю, что я хочу от тебя.

Он раздвигает коленом мои ноги и придвигается еще ближе. Пробегает губами по моей щеке и останавливается у моего уха, чтобы прошептать:

– И уверен, что получу все.

Глава 17

Рэйвен

Я выключаю воду в душе и выхожу, быстро одеваюсь и промакиваю полотенцем волосы.

Сегодня ночью я спала так хорошо, как не спала несколько недель, и это напрямую связано с тем, кто спал рядом со мной, в то время как мой нож лежал на столике рядом с ним.

Мой нож, который я получила от его отца.

До чего же сумасшедшие у нас выдались деньки.

Я тихо выхожу в гостиную нашего номера, и, как я и думала, шаги на балконе, разбудившие меня, принадлежали Кэптену.

Он стоит там, вглядываясь в туманный город, а потом проводит ладонями по лицу. Он хватается руками за поручень, опустив подбородок к груди, и во всем его облике сквозит боль, которая передается и мне.

Я так и знала, что он проснется первым, если ему вообще удалось сомкнуть глаза этой ночью.

Звук моих шагов выдает меня, и он оглядывается с печальной улыбкой на губах.

Я натягиваю рукава на кисти рук и дую в ладони, занимая место рядом с ним. Мы оба глазеем на утренний город под нами.

– Сколько раз ты спрашивал себя, правда ли он сделал это? – спрашиваю я спустя несколько минут. Мне нет нужды объяснять, что я имею в виду под «этим». Он знает, я спрашиваю именно о том, что сейчас у него на уме.

У него есть малышка, которую он должен любить и защищать, даже если это значит, что защищать ее он должен от своего же отца.

– Не сосчитать. – Он переводит взгляд на меня. – И каждый раз чувствовал себя виноватым.

– А потом злился, а после…

Он хмурится, но тихим голосом признает:

– Чувствовал себя недостойным. Ее.

Я прочищаю горло. Мне до ужаса хочется отвести глаза, потому что мука в его взгляде для меня невыносима, но я не осмеливаюсь. Ведь если мне сейчас так тяжело, то ему в десять раз хуже.

– Кэптен, – произношу я его имя, хотя его внимание и так сейчас сосредоточено на мне. – Твой отец, человек, который спас тебя, который любил твоего биологического отца как своего брата, как ты любишь своих… – я замолкаю, и он накрывает своей ладонью мою, лежащую на поручне. Его взгляд становится еще более пронзительным. – Он не насиловал мою мать. Он не насильник.

Он сжимает мою ладонь еще крепче, слегка дрожа, и я встаю на шаг ближе к нему.

– Ролланд хорошо относился и ко мне, – шепчу я. – И он был такой один, если честно. Он был первым человеком, который проявил ко мне доброту, я это хорошо помню. Нож? Он дал мне его, потому что, как он сказал, он хотел, чтобы я могла защитить себя. Я была просто ребенком, с которым он не был знаком, с которым у него не было никакой связи, но он хотел, чтобы я была в безопасности. – Он пытается побороть себя, но не может, и его глаза увлажняются. – Если он желал этого мне, постороннему ребенку из разбитого трейлера, представь, на что он пошел бы, чтобы защитить собственную внучку, Кэптен? – шепчу я. – Могу поспорить, он бы умер за нее.

Он прикусывает губу, кивая, и отводит взгляд. Бурно выдыхает, закидывает голову назад и издает тяжелый смешок. В следующую же секунду он притягивает меня к себе и крепко обнимает.

Я дожидаюсь, когда он будет готов отпустить меня, но, ослабив объятия, он лишь слегка отстраняется.

– Рэйвен…

– Не надо, – перебиваю я его. – Не благодари меня. Ты заслуживаешь того, чтобы знать все это. Он твой отец, Кэп, а она твоя дочь.

Он вздыхает.

– В последнее время у меня голова просто взрывалась от всего этого. Я знал, что что-то случится, у меня всегда появляется какое-то ноющее чувство в груди, каждый чертов раз. Но я не знал, что мне с этим делать. Я люблю своих братьев, я люблю своего отца, но если он виновен в том, о чем они говорили, я… – он умолкает на полуслове и делает глубокий вдох. – Зоуи для меня все, Рэйвен. Я…

– Хватит. Тебе не нужно этого говорить.

Он кивает.