Неприкаянная

Что хотела прокричать в мой адрес экс-королева? Каким проклятием воспользоваться? Услышать я не успела, а она проговорить не смогла. Теперь я душила ее своим змеиным телом, зная, что умру вслед за ней от рук Ули, но это уже не могло меня остановить. Домовушка, стоявшая до этого совершенно неподвижно возле моего мальчика, схватила его за волосы, вздернула вверх, поставив на ноги, и, глядя мне в глаза, приставила стилет к его горлу. Капли ярко-алой крови закапали на воротник его рубашки. Не знаю, чего она ожидала от меня, но явно не того, что произошло вслед за ее действиями. Я усилила захват, мощные кольца пришли в движение и в полной тишине отчетливо раздался хруст костей и хрипы задыхающейся леди. Первой не выдержала именно Уля. Ее бесполезные заклинания соскальзывали с меня, как вода, а убить моего мальчика и обречь тем самым на смерть свою хозяйку она не смогла. Маленькие ручки разжались. Ангел упал на пол. Ни один звук не вырвался из его горла. Он просто встал и, взволнованно глядя на меня, подошел к столу для того, чтобы взять белоснежные салфетки, лежащие на нем. Прижав их к своей ране, он обошел комнату, стараясь встать как можно ближе ко мне. Не было слез, не было крика, не было паники. Я гордилась ребенком и собиралась убить эту зарвавшуюся тварь. Гнилые гены, гнилое семя, как говорила она сама. Мое последнее, решающее движение остановила маленькая величка.

— Не убивай! Я не убила мальчика! Не убивай госпожу. Лес не выпустит вас живыми, если она умрет. Мы дадим вам уйти. Вам обоим. Я клянусь. Лес проследит за исполнением моего обещания. Госпожа… она неплохая. Просто она ничего хорошего от людей не видела. На ее доброту и заботу они всегда отвечали злом, и она решила больше не интересоваться ничьими желаниями, кроме своих. Но она не плохая… Не плохая… — Малышка заплакала, размазывая слезы по лицу, всхлипывая и захлебываясь ими. Я не могла в этом облике заговорить, а отпускать боялась. Объятия ослабила, а вот отпустить совсем — боялась. К удивлению домовушки, но не моему, я ведь знала, как умен мой мальчик, заговорил Ангел:

— Ты обещаешь, а вдруг она с тобой потом не согласится?

Удивление явственно отразилось на лице Ули, но она поспешила ответить:

— Ей придется. Лес сейчас подтверждает мое обещание, и, если она и дальше хочет пользоваться его силой, его защитой, ей придется согласиться. Она поймет. Уже поняла. Не будет проклинать, не будет вредить. Пусти… Ей плохо!

Я поверила маленькой волшебнице и отпустила ее хозяйку.

Да, поломала я ее хорошо. Руки — обе. Ноги — тоже. Позвоночник и шея целы, но говорить она пока точно не сможет. Вон как глазами сверкает. Могла бы, загрызла! Но что не дано, то не дано.

Весь вечер и полночи мы с величкой занимались нашими пострадавшими. И если Ангелу пришлось уделить всего несколько минут, то с «гостеприимной» хозяйкой провозились очень долго. И только к полуночи закончили складывать кости, косточки и осколки. У нас все получилось. Уля удивительное существо и очень хорошая целительница. Я многому у нее научилась, но к концу мы обе с трудом держались на ногах. Утро следующего дня наступило без меня.

ГЛАВА 22

Я сумела подняться с кровати ближе к вечеру следующего дня. Пока приводила себя в порядок, услышала заинтересовавший и успокоивший меня разговор. Разговаривали леди Юлиана и Ангел. Кошачий слух меня не подвел, слышала я все очень отчетливо.

— А почему мама до сих пор спит? Вы вот уже вылечились и встали.

— Я сильная ведьма, а мама твоя еще не умеет правильно силы свои использовать. И почему ты эту девочку мамой зовешь? Она же тебе не мать. Ты же знаешь?

— Знаю. Раньше она не была моей мамой, а потом стала. Теперь я ее самый родной сын. Она меня любит.

— Если ты останешься со мной, я тоже буду тебя очень любить.

— Не останусь. В нашей семье я мужчина, и мое главное дело — защищать маму.

— Но у меня тебе будет лучше. Я научу тебя магии. Разрешу играть с моими стражами. Подарю меч и коня. А твоя мать еще слишком юная. Она не сможет дать тебе всего этого. Будете жить в нищете. Вам придется голодать, носить плохую одежду, вокруг будет много плохих людей. Они будут вас обижать.

— Нет. Я умею выступать и смогу зарабатывать.

— Что ты умеешь?

— Выступать. Меня в балагане научили петь, танцевать и стоять не двигаясь, когда ножи кидают. Мы будем работать. Мы будем вместе.

— Но для того, чтобы уйти, вам придется пройти топи, а это верная смерть.

— Я пойду с мамой, и если мы умрем вместе, то боги разрешат нам родиться вновь опять вместе.

— Кто тебе такое сказал? Мама?

— Нет. Мне сказал отец. Давно сказал. Я еще совсем маленький был. Но я его помню. Он редко приезжал и говорил со мной очень мало, наверное, ему неинтересно было со мной сидеть, но это я запомнил: если умрешь вместе с тем, кого любишь, то благословение богов поможет встретиться вновь. Теперь перед сном я всегда прошу богов о смерти вместе с мамочкой. Еще совсем недавно я очень боялся умереть. Я был один, но теперь мама меня нашла, и я уже не боюсь.

— Они отвечают тебе?

— Да. Мне обещали, что мама всегда будет со мной.