Неприкаянная

Лес начинал редеть. Дорога вела нас к большому торговому городу, и я надеялась, что тут-то, почти под стенами Райдна, разбойников мы уже не встретим и сможем отдохнуть спокойно. Но нет, надежды мои оказались напрасными. Мы их не только встретили, но и задержались в пути после этой встречи на целых семь дней.

ГЛАВА 29

День клонился к вечеру. Еще совсем чуть-чуть — и в свои права вступят сумерки.

Отличный слух позволил мне заметить их приближение задолго до того, как они появились перед нашими глазами, а потому мы не торопясь свернули с дороги, по которой двигались, и укрылись в тени деревьев. Великолепная карета с позолоченными гербами на дверцах в сопровождении десятка стражей в полной амуниции, на грациозных скакунах на предельной скорости проследовала в сторону города, спеша, видимо, успеть до закрытия городских ворот. Вот только отъехали они от нас не очень далеко. Увидеть, что произошло, мы, конечно, не могли, а вот услышать — вполне. Но спешить на помощь в этот раз я не собиралась, уверенная в том, что настоящим воинам оборванная голытьба не соперники. Удерживая на месте лошадок, мы прислушивались к постепенно стихающему шуму боя, надеясь в скором времени продолжить путь. Вот только звуки, начавшие раздаваться сразу после его окончания, не нравились мне все больше и больше.

Хриплые выкрики и глумливые вопли разбойников становились все слышнее, а звон оружия все тише. Усомнившись в предполагаемом мною исходе боя, я решила посмотреть на победителей. Оставив Ангела вместе с лошадьми под охраной ведьминого сторожка, стремительно двинулась на звуки стихающего боя. Ох, как всегда, я успела вовремя! Все уже закончилось. Доблестных стражников добивали, высокородного вельможу, а вернее его тело, рьяно обыскивали, лишая не только драгоценностей, но и одежды, и только на козлах кареты сидел совершенно спокойный, не реагирующий ни на что, без единого ранения старик. Перейдя на магическое зрение, я поняла, что случилось. Среди нападавших был маг. Слабенький, полностью выложившийся в бою, но он был. Артефакты защиты на разбойниках были не очень сильными, угасающие артефакты на воинах были на порядок лучше, но разбойников было больше, значительно больше, и это решило исход боя. Высокородного убили единственной стрелой с магическим наконечником огромной мощи, и именно ее сейчас старательно вырезал из тела погибшего маг. А старик? Старик был рабом. На его лбу ярким маячком светилось клеймо, настроенное, видимо, на погибшего хозяина.

Вступить в бой меня подвигала угроза этому старику. На вопрос одного из нападавших, обращенный к магу: «А с этим что?», прозвучал ответ, бросивший меня вперед: «Сруби ему голову. Он ни на что не годен. После гибели хозяина такие, как он, бесполезны. Ты хочешь всю жизнь водить его за руку и кормить с ложки? Так его еще рот открыть нужно заставить. Убей».

Я убивала их быстро. Очень быстро. Увидел меня только маг, но его мизерных сил не хватило ни на что серьезное. Тем более магия мне навредить не могла, а бою он обучен не был. И вот, убрав всех, кто стоял у меня на пути, я наконец озадачилась: а что я буду делать с этим стариком?

Тихонько потрескивали тонкие ветви, сгорая в ярком огне костра, разведенного на опушке леса. Закончилась яростная схватка. Собраны трофеи. Занялась своими делами лесная живность. Булькал бульон в маленьком котелке. Спокоен и расслаблен Ангел, запивающий чаем сладкую конфету. Вот только я, механически помешивая свое варево, до сих пор пребываю в недоумении, спрашивая себя: «А зачем я этого деда спасала?» Сидит вон напротив меня на бревнышке и смотрит в пустоту. Да я его сюда-то еле довела, а что делать дальше, просто не представляю. Подождать, что ли, пока Ангел мой уснет, да отправить его душу на встречу с богами. Черным пятном выделяется на его челе магическое клеймо. Держит оно в плену его сознание и его душу. Да, я хорошо вижу тонкие черные жгуты, охватывающие все его тело, очень похожие на то проклятие, что я видела раньше, но это опутывает еще и голову. И что делать с этим, даже не представляю. Кажется мне, что любое мое вмешательство заставит эту гадость разрушить организм старика окончательно.

Действия моего ребенка вывели меня из гнетущего созерцания и изрядно удивили. Результат же просто ошеломил. Этот мелкий проказник отставил в сторону кружку, затолкал в рот остатки конфеты, которую до этого так бережно и аккуратно обкусывал, встал, обошел костер, а затем, приблизившись к живому-неживому старику сбоку, размахнулся и со всей дури влупил ему ладонью по лбу. Дед улетел с бревна, как будто его ветром сдуло, а малыш застыл на месте. Его испуганные глаза заблестели, сигналя мне о приближающихся слезах. Не понимая мотивов его поступка, я тем не менее метнулась к нему, обняла и тихонько спросила, стараясь не напугать и вместе с этим показать ему, что я вовсе не сержусь, а просто удивляюсь:

— Что-то случилось, хороший мой?

— Да, — ответил мне дрожащий голосок, — там у него гадость живая шевелилась.

— Какая гадость?

— Паук. Большой. Черный. Жирный.

— И ты…