Неприкосновенное сердце (СИ)

— Мне плевать, — вышла Эмили с ванной, одетая в халат и смотря на меня со злостью. — Мне абсолютно плевать, к чему ты готов, а к чему нет. — Эбби была права, ты не заслуживал ее ни одного дня. И если она не захочет тебя больше видеть, я сделаю все, чтобы так и было. Потому что теперь у тебя ровным счетом не осталось никого, кто был бы в твоей команде, кроме Брайана. Ты так и не понял, что ей нужно было. Ей нужен был не экстрим и опасность, как говорил Алекс, а жизнь наполненная красками и эмоциями. Ей нужны были не просто встречи, а каждый раз всплеск эмоций. Ей нужна была любовь, страсть, защита, и каждый раз больше и больше. Она металась, сама не понимая, что с ней не так. Она искала минусы в себе, потому что ты вел себя, как козел. Уже тогда мне нужно было помочь ей бежать подальше, но я не смогла. Отношения должны приносить удовольствие, и не только во время секса!

Каждый раз, когда я смотрел за ними двумя, я не понимал, как такое вообще возможно. Вспоминая поведение Донны, когда Эмили была в коме, и теперь, смотря на те же эмоции, только они словно поменялись ролями. Люди же могут пережить потерю, а эти, с самоудушением, переносят даже отсутствие друг друга на короткое количество времени. И теперь я понял, что с Донной справиться всегда было проще. Донна редко била по самому больному, в то время, как Эмили делала это постоянно.

— Я понимаю, Эм, — вздохнул я, смотря на нее. — Иногда я сам с собой не хочу общаться.

— Не дави на жалость, Адам, — пошла она, судя по всему, одеваться. — Потому что к тебе я ее не чувствую.

Эмили оделась, а я взял пакеты, положив их на заднее сидение своей машины. Эмили не поехала вместе со мной, а последовала на своем мустанге, немного отставая по пути. Когда мы припарковались, она хлопнула дверью машины и направилась в палату.

— Донна не должна знать, как я отношусь к тебе, — сказала она, прежде чем войти.

Мне нужна была груша. Или пистолет. Просто любым способом выпустить пар. Вот поэтому я и не ухожу из ФБР. Периодически мне нужно срываться, иначе я буду делать это на людях, которые мне дороги.

— Донна, ты не помнишь ничего, что с тобой произошло, пока ты не поступила в колледж, — держала Эмили руки Донны в своих ладонях.

— Эмили, мать его, — выругался я.

— Нет, мне нужно было узнать, — прошептала Донна, не смотря на меня. — Я знала, что со мной что-то не так.

В голосе Донны была только пустота, и я ненавидел это. Я предпочел бы этому что угодно. Ее слезы, или даже крик. Она закрылась, и не только от меня. Донна в одно мгновение закрылась ото всех. Я хотел защитить ее от боли и держать подальше от любой правды.

Я наблюдал за ней и Эмили. Эмили говорила с ней, а я не мог отвести взгляд от женщины, которая совсем недавно была согласна выйти за меня замуж. Я был куском дерьма. Донна хотела забыть все. Ее память хотела забыть и начать все с начала. Научиться заново водить машину. А она так любила свою машину раньше. Я буду тем, кто научит ее заново получать удовольствие от езды, и буду рядом, когда Донна будет улыбаться, смотря на дорогу. Я не хочу вызывать у нее плохих воспоминаний. Не тогда, когда каждая минута с ней была моим самым любимым воспоминанием.

— Это был достаточно редкий союз, наверное, — засмеялась Эмили. — У вас у обоих огромная сила воли, и ваши цели находились далеко друг от друга. Ты независима и настроена решать мировые вопросы, в то время как Адама куда больше интересуют проблемы насущные. Впрочем, несмотря на это, вас объединяла любовь, — Эмили обернулась и посмотрела на меня, подмигнув. — И судя по всему, отличная сексуальная совместимость.

Донна смотрела на меня пустым взглядом, и это убивало. Я расстегнул пиджак и думал, что должен сделать, чтобы она захотела вспомнить. Чувство ожидания, оно отвратительно. Ты ждешь кого-то или что-то, что по твоему мнению должно произойти. Но в конце концов, наверное, в этом нет смысла. Искать новые пути и возможности трудно. Но какой смысл надеяться, если можно придумать другой план. Как всегда говорит мой отец: «Ждать — это удел ленивых».

— Почему я любила тебя? — спросила меня Донна, и я подошел к ней, садясь рядом.

— Просто я идеальный образец мужчины, — поцеловал ее ладонь. — И ты слишком моя.

— Мне пора, — прервала меня Эмили. — Я приду вечером, милая, — поцеловала она Донну в лоб. — Люблю тебя.

— Давно пора тебе уйти, — не отводил я глаз от моей женщины.

— Я почти уходила, но запнулась об тебя, — ответила Эмили, и через мгновение дверь в палату открылась и закрылась.

— Нет, правда, — нахмурилась Донна, забирая свою руку. — Почему я любила тебя, но не захотела вспомнить?

С настоящей потерей сталкиваешься только тогда, когда теряешь кого-то, кого любишь больше всего на свете. Мы никому ничем не обязаны с самого рождения. За исключением себя. Это факт. Его невозможно оспорить. Но дело в том, что мы хотим быть обязаны. Мы ожидаем лишь того, кому захотим быть верными и перед кем сможем быть слабыми. Кто мы? Кто такие мы с Донной? Не знаю, что я могу сделать для нее, ведь я никогда не был рядом, когда был нужен этой женщине.