Неприкосновенное сердце (СИ)

Я снова взглянула на Адама, и он смотрел на меня, словно по моим движениям мог увидеть мои мысли. Я действительно верила, что могла любить этого человека. Судя по тому, что я слышала о себе, я стала совсем не той девушкой, которую я помню. Я стала сложной и молчаливой, и выбору мужчин, с которыми за эти года я была вместе, можно «позавидовать». Я не гналась за штампом в паспорте, хотя уже имела дочь. Адам, судя по всему, сильнее меня. Сильнее той, другой меня, и может быть, именно поэтому я и полюбила его? Я стала достаточно умной, чтобы не делать над собой усилия и не принимать любого мужчину, который имел бы хорошие манеры. Зачастую общество не принимает женщин-одиночек и еще меньше — матерей-одиночек, не принимая во внимание, что именно это заставляет их быть сильнее. А исходя из наличия силы женщины, вытекает в большинстве случаев ее одиночестве. Но почему Адам принимал меня? Почему он принимал мою силу и независимость?

— Слушай, я тебя не помню, — сказала я, смотря на него. — Я не помню даже твоего запаха. Но, кажется, моя дочь любит тебя, и если ты все еще хочешь меня, то я готова.

— Донна, я…

— Нет, я не хочу всей этой драмы. Правда. Не хочу выяснять, спал ли ты с кем-то за это время или нет. Я не хочу знать, почему у нас все было так сложно. Можем мы сразу перейти к той части, где я буду носить твою футболку, печь блинчики по утрам в новом доме и возвращаться с любимой работы, встречая свою дочь из школы. Я буду согласна отпустить тебя, как только ты сам этого захочешь. Но так уж случилось, что я плохая мать, и мне нужно это исправить.

— Моя спальня свободна, — улыбнулся Адам, хотя его улыбка показалась мне ненастоящей.

— Ты нервничаешь? — нахмурилась я.

— Ты была моей, а потом та ты, которую я знаю, исчезла. Ты сказала, что не хочешь больше видеть меня, а теперь появляешься на пороге дома и говоришь, что хочешь практически семью, — прошелся он рукой по своим волосам. — Я нервничаю, Донна. И я просто не успеваю за тобой.

— Знаешь, — подошла я к Адаму ближе. — Не знаю, какой ты меня знал, но я немного странная, — усмехнулась, качая головой. — У меня сложный характер, и иногда меня трудно понять. Я могла долго молчать?

— Сутками, — притянул Адам меня к себе за талию.

— На самом деле, то, что помню я — это редкое молчание, — отошла я назад. — Какая комната?

— Третья по коридору, Донна Картер.

Я прошла в спальню, и закрыла дверь. Сняв с себя всю одежду, я накрылась серой шелковой простыню, отметив приятный аромат на них. Наверное, бывает так, что человек тебе незнаком, но что-то чувствуешь к нему. Медленное привыкание, которое, скорее всего, было раньше, становится зависимостью. Желание быть с ним, слушать его голос и видеть улыбку становится необходимостью. Странно, но сейчас у меня ощущение полета. И мне это нравилось.

Когда я проснулась, солнце уже освещало комнату. Я хотела принять душ, но чувствовала, что это неправильно, по крайней мере сейчас. Я надела джинсы и футболку и направилась на кухню сделать кофе.

Адам сидел за столом и просматривал какие-то документы. Я наблюдала за ним, и он выглядел таким сосредоточенным и угрюмым в то же время. Он был красивым мужчиной, но я понятия не имела, как им управлять. Мало того, я даже не думала, что это возможно. Адам был непредсказуемым, и порой было сложно угадать, что он сделает дальше.

— Ты уже приняла душ? — спросил он, натянуто усмехаясь. — Доброе утро.

— Доброе, — села я напротив, и Адам отложил бумаги. — Нет, я решила сначала поговорить с тобой. Что это?

— Я расследую похищение девочки, — покачал он головой, вздыхая. — Знаешь, она такая, как наша. Ей семь лет, и у нее голубые глаза. Я хочу найти ее.

— Но что-то тебя мешает? — сделала я глоток его кофе.

— Какой бы выбор я не сделал и что бы я не делал, пытаясь кого-то спасти, потом кому-то больно или кто-то умирает.

— Адам, ты знаешь, что должен сделать. Просто ты должен быть достаточно храбрым для этого. Ты — отец. Оливия — твоя дочь. И кто-то бы помогал тебе, если бы не дай бог что-то произошло с ней.

— Ты смиришься с этим? Ты ненавидела мою работу.

— Это ребенок, Адам. Я обещаю, что спасение детей никогда не оттолкнет меня от тебя. Я помогу тебе. И сколько бы крови там ни было, я не вздрогну, обещаю.

— Но что-то не так, верно? — нахмурился Адам, когда я направилась в ванную.

— Да, ты прав. Тут есть моя одежда?

— Да. В спальне.

Я молча направилась в спальню и достала из шкафа джинсовый комбинезон и белый топ. Затем открыла комод, и мое нижнее белье лежало вместе с бельем Адама. Это было отвратительно и странно в то же время. Неужели мы были настолько близки? Я не знаю, как это быть с кем-то настолько близким, ведь серьезных отношений, пока я не поступила в колледж, у меня не было, а после я ничего не помню.

Когда я вернулась в кухню, Адам снова сосредоточился на бумагах.

— Я хочу куда-то поехать с Оливией, — остановила я свой взгляд на фото своей дочери, которое висело на стене. — Хочу узнать ее получше.

— Давай поедим вместе, — ответил он. — Оливия привыкла ко мне, и наверное захочет,чтоб я был вместе с вами.