Неприличное предложение

А женщин наверняка предпочитает ухоженных и хорошо одетых. Да и сам. Явно следит за руками — такими аккуратными ногтями, как на его холёных пальцах, можно хвастаться, толерантно умолчу перед кем. Подстрижен тоже совсем недавно, стильно. Да и костюм с ручной отсрочкой, бортовкой и костяными пуговицами далеко из недешёвых, и я знаю, что говорю — мама у меня швея в свадебном салоне.

«В общем, совсем ты мне не нравишься, Платоша, а особенно, когда лицемерно кривишься — и не мечтай!» — надеюсь, прочитал он адресованное ему сообщение на моём лице.

— Да, брови, педикюр-маникюр, стрижка, краска — всё это тоже стоит денег. А их приходится зарабатывать, — ответила я вслух.

Он склонил голову, разглядывая меня тоже, честно говоря, без особого восторга, словно при этом что-то считал в уме.

— Ну хоть какая-то мечта у тебя есть? — после недолгой паузы спросил он. Мне показалось с разочарованием. — Чего бы ты хотела в принципе, не зависимо от того достижимо это или нет, и есть ли у тебя на это деньги?

— Да ничего особенного, — уткнулась я в тарелку с макаронами. Не знаю, как насчёт вина — паста действительно была вкусной. А строить из себя того, кем не являюсь, рассказывать, что мечтаю спасать тюленей в Ледовитом океане, чтобы его восхитить, словно претендентка на корону Мисс Мира, я не собиралась. — Как все. Путешествовать, — я пожала плечами, жуя. — Хорошо одеваться. Свою квартиру.

— В которую так приятно возвращаться в новой одежде после путешествий? — первый раз за весь разговор вдруг улыбнулся Платон. По-настоящему улыбнулся. Ни криво, ни косо, ни нехотя. Искренне.

— Почему нет? Это всегда здорово: возвращаться домой. А в свой дом, в свою квартиру ещё лучше.

— А твоя мама где живёт?

— В Подмышкино, — улыбнулась я.

— Где-где? — удивился он.

— В небольшом городке, где я и выросла. Мать, отчим, сводная сестра. Ей тринадцать, — предвосхитила я его вопрос. — Мне — двадцать. И да, я пытаюсь учиться и работать, чтобы не сидеть у матери на шее. Хотя у меня, честно говоря, не сильно получается, — вырвалось как-то само. Ему об этом знать было совсем не обязательно.

Но вырвалось и вырвалось. Плевать.

Я невольно вздохнула, подумав какой ценой даются маме эти деньги и сколько выслушивает она за них от отчима. Отодвинула пустую тарелку.

Вытерла салфеткой рот. Не рукавом, нет, как он, может быть, ожидал. Посмотрела на вино: тоже нет, давно подозреваю — не моё все эти дорогие напитки, к тому же ещё работать до вечера, — и потянулась к воде.

— Спасибо за обед, — сделав глоток, отставила стакан. — Было вкусно.

— Рад, что тебе понравилось, — ответил Платон.

Тарелка с его блюдом так и стояла нетронутой.

— Мне можно идти?

— Нет, — покачал он головой.

— Но вы сказали… — снова завыкала я с перепугу.

Он кивнул. Не мне, официантке.

И молча пялился в окно всё то время, пока она убирала со стола.

Только когда девушка ушла, оставив на столе лишь бутылку вина и бокалы, Платон повернулся:

— Я сказал: обед — это просто обед. И накормить девушку не расценивается сексуальным домогательством. Но это не значит, что никаких неприличных предложений не будет.

Глава 3. Яна

В лицо словно плеснули толчёным льдом.

Эта ледяная жижа стекала по телу, сковывая его ознобом, мешала думать, мешала говорить.

— Я заплачу за свой обед, если… — еле слышно выдавила я.

— Нет, милая, это лишнее, — покачал он головой. — Это я тебе заплачу, если ты согласишься провести со мной ночь.

— Ночь? Я?! — моргала я глазами, глядя в невозмутимое лицо Платона, а когда до меня, наконец, дошёл смысл его слов, разразилась смехом: — Вряд ли тебе понравится.

— Позволь мне самому решать, что мне нравится, а что нет, — не обратив внимания на мой нервный смех, словно его и не слышал, он полез в строгую кожаную сумку, что лежала на подоконнике и достал оттуда какую-то бумагу. Вытащил из нагрудного кармана тяжёлую перьевую ручку, снял колпачок.

Всё это не спеша и не глядя на меня, словно меня здесь и нет.

— Я серьёзно, Платон. У меня нет никакого опыта и вообще я…

— Если бы я хотел снять проститутку, — писал он что-то в документе, — поверь, я бы её снял. Меня не интересует твой сексуальный опыт.

— Но у меня его и нет. Совсем. Если ты понимаешь о чём я.

— Понимаю. Ты девственница, — равнодушно закрыл он ручку, вернул в карман и посмотрел на меня в упор. — Мне всё равно. Если не хочешь, чтобы первым был я, найди того, кого тебе захочется запомнить. У тебя есть два с половиной дня.

— На что? — обалдела я.

— На то, чтобы принять моё предложение. И это, надеюсь, поможет тебе решиться, — развернул он ко мне бумагу.

— А это… что? — смотрела я на водяные знаки. Выражением моего лица можно было иллюстрировать поговорку «как в афишу коза».