Неприличное предложение

О, да! Я едва сдержала смешок. Если экскурсию покупали тут же или потом, но предъявляли флаер с моим именем, мне платили дополнительный процент. И полторы недели назад с набережной Артур действительно переставил меня на центральный проспект, ближе к офису, вот только…

«Дайте-ка вспомнить, сколько же я заработала за неделю на этих процентах? — покосилась я на Артурчика. — Сто рублей?.. И сто рублей в неделю, конечно, не много, — напал на меня нервный смех. — А если в месяц? А если в год?»

— Артур, чего ты хочешь? — отсмеявшись, сняла я с вешалки новую белую куртку, которую купила на сезонной распродаже за смешные деньги, но ходила в ней только в универ — берегла. — Благодарности? — хлопнула дверцей и резко развернулась. — Спасибо! — сказала, глядя прямо в его словно подведённые углём густых ресниц, тёмные, как арабские ночи, глаза.

Говорили, его отец иранец, отсюда эта яркая восточная внешность и темперамент. И да, мне нравились его мускулы, пресс, руки, загар, на него приятно было смотреть, но недолго. В мужчинах кроме, а порой и больше внешности, я всё же ценила ум и чувство юмора. А Артурчик был приторный, скучный и утомительный, как сахар в сахаре.

— Работать недалеко от офиса, конечно, удобно, Артур. Но разве я тебя об этом просила? — вздёрнула я подбородок с вызовом и вдруг поняла… что мы одни.

В офисе. В подвале. В подсобке.

Что дверь закрыта, а он стоит так близко…

И Артур словно тоже это понял только что. Его взгляд медленно спустился по моему лицу на губы. И прежде, чем успела что-то сделать, я ударилась спиной о шкафчики, прижатая его натренированным телом и не успела даже вздохнуть, когда его губы впились в мои.

— Да, я хочу… немного… совсем чуть-чуть благодарности, — шептал он, терзая мои губы, забираясь руками под блузку и вжимаясь в меня набухшей горячей ширинкой. — Просто приласкай меня.

Как выстрел щёлкнула застёжка лифчика, когда он её расстегнул. И одна его ладонь тут же обхватила мою грудь и немилосердно сжала сосок. А другой он расстегнул ремень на своих брюках и под резинку своих трусов засунул мою руку.

Святой Будда! А ведь мне казалось, что я сопротивляюсь, вырываюсь, мычу, дёргаюсь, отворачиваюсь от его настойчивых губ. Но то, с какой лёгкостью, как тряпичную куклу, он меня раздел и заставил сжать ладонью его член, почти не оставляло шансов, что я выберусь цела и невредима.

Горячий, пульсирующий член, что он заставил меня гладить, управляя моей рукой, увлажнился на головке, когда Артур застонал, стиснул зубы и стал стаскивать с меня джинсы. Его член выскользнул из трусов и предстал передо мной во всей красе, когда воспользовавшись тем, что дрожащий от возбуждения парень занялся моими штанами, я выдернула руку.

— Артур! — я упёрлась двумя руками в его грудь, тщетно пытаясь остановить. — Не надо! Я не хочу! Не хочу так! — выкрикивала я почему-то шёпотом бессмысленные слова.

— А-А-А! — справившись с джинсами, развернул он меня спиной к себе и сунул руку в трусики. — Поздно, детка! — прохрипел мне на ухо.

Я судорожно сжала бёдрами его пальцы, стараясь не пустить дальше, но ему словно большего было и не надо. Он лишь раз погрузил их в глубину моей промежности, и тёр клитор, когда толкнул член между моих ног. Толкнул, скользнув между плотно сжатых бёдер, сделал ещё два толчка, дёрнулся, содрогнулся всем телом и блаженно застонал, уронив голову на моё плечо.

Медленно вытащил пальцы из моих трусов, посмотрел на влагу на них.

— А врала: не хочешь. Никому не говори!

Я машинально кивнула и невольно вздрогнула, когда он выдернул член, и острый край головки сквозь тонкую ткань трусиков, что так и остались на мне, скользнул по плоти.

Судорожно вздохнула, когда поняла, что всё это время почти не дышала.

— Сука, ты же меня… — я стукнулась лбом в шкафчик, — трахнул.

— Хотел бы трахнуть — трахнул, — где-то за спиной у меня, так и стоявшей в растерзанной одежде, прозвучал его голос. — А я просто на тебя кончил. Потому и прошу: не рассказывай про мой позор.

Позор, что он меня как бы пожалел?

«Настоящий мужик» просто выебал бы и не церемонился?

Вжикнула брючная молния — он одевался. Я слабыми руками попыталась натянуть брюки, когда Артур подал мне салфетки.

— Прости, что немного тебя попачкал. Очень сильно хотел, — когда я так и не взяла салфетки, он рывком развернул меня к себе и стал сам стирать с джинсовой ткани сперму.

Её запах, не такой уж и противный, как говорили девчонки, скорее ореховый (да, так пахнут жёлуди), заполнил небольшую комнатку, в которой иногда пот и несвежие носки воняли куда противнее. Но чувство, что меня растерзали, истязали, изнасиловали совсем лишило сил.

Я рухнула на лавку, когда Артур сам вернул на место мои штаны. Только лифчик застегнуть не позволила, справилась сама. Поправила блузку.

— Я отвезу тебя домой, — сказал он как ни в чём ни бывало.

— Ты издеваешься? — хмыкнула я.

— А похоже? — удивился он.