Неприличное предложение

Его пухлые арабские губы, смоляная щетина, загнутые ресницы, чёрные глаза — вся эта густая восточная красота теперь казалась мне не просто приторной — отвратительной. А я себе — грязной, использованной и неожиданно… неудовлетворённой.

— Сама доберусь, — натянула я куртку.

— Да прекрати, — решительно встал он. — От тебя же воняет. Мной. Как ты поедешь в автобусе? Сейчас закрою контору и отвезу.

Но прежде чем выйти из подсобки, вдруг подтянул меня к себе:

— Ты такая сладкая, детка, м-м-м…

Глава 4. Яна

Его поцелуй, горячий и влажный, я напрасно пыталась смыть, третий раз подряд намыливая рот, лицо и мочалку.

Вывернув кран едва тёплой горячей воды до упора я почти час стояла под душем.

Немного поплакала.

Немного себя пожалела.

Немного погоревала о том, что я такая слабая. Что не дала отпор, не ударила засранца по яйцам и не убежала. С ужасом понимая, что, если бы он хотел, то изнасиловал бы меня в любой удобной ему позе, и я бы ничего не смогла сделать.

Что бы ни показывали в кино, жизнь она такая: мужчина силён, женщина — слаба. И мужчина всегда сильнее.

Я строила планы безжалостной мести и слала проклятья на его голову, но запах его чёртовой спермы, вкус поцелуя, и горячий член в руке — всё это ещё было при мне. И его пальцы в трусиках я тоже всё ещё чувствовала. Пальцы, что не довели до конца начатое, и, будь они неладны, разбудили во мне что-то тёмное.

Влечение. Вожделение. Желание.

Желание грязное, которым казалось насквозь пропиталась моя кожа, скрипящая чистотой и горящая от жёсткой мочалки. Желание мужское, ненасытное, безудержное, что я первый раз почувствовала на себе, и что вдруг вызвало отклик в моём теле, независимо от того, хотела я секса или нет. Желание женское, ноющее в паху, сладкое, бесстыжее и заставляющее думать о всяких непотребствах, что теперь не шли из головы.

Хотел ли того же, что и Артур, тот богатый мужик в ресторане — глупо было и спрашивать. Все они хотели одного и того же.

Но умеет ли он больше Артура? Ведь он взрослый. Смог бы хоть на половину так же меня завести? Ведь я его тоже не хочу, — пульсировало теперь в голове, едва ли не сильнее, чем между ног, когда там тёрся член Артурчика.

Вот Покоритель оргазмов точно бы довёл дело до конца, если бы, сука, меня не бросил, да ещё под танк.

Интересно, а какой у него член?

А какой член у Платона?

И что значит: вкусы у меня грубоваты?

Я ткнула в бесстыжий рот мыльной мочалкой и, отплёвываясь, умылась.

Но ещё я собой немного погордилась.

— Я хочу, чтобы ты работала, Ольшанская, а не только тёрлась со мной по подсобкам, — улыбнулся Артурчик, выйдя вместе со мной из машины у общаги. — А то поставлю на твоё место кого-нибудь другого, — видимо решил пошутить он. Или заставить меня ревновать?

— Поставь, Артур. Хоть сейчас! — усмехнулась я. Достала из пакета стопку листовок и вручила ему, ткнув в грудь. Потом фартук через голову надела ему на шею. Сверху нахлобучила кепку: — А лучше — работай сам!

— Яна! — крикнул он мне вслед.

— Да пошёл ты! — огрызнулась я, на ходу показав ему «фак».

О том, чтобы вернуться в контору, где меня будут иметь при каждом удобном случае — конечно, не могло быть и речи.

И это был удручающий факт — я потеряла работу.

— Ты там уснула в душе что ли? — бросила на кровать тазик с моими свежевыстиранными вещами Светка, моя соседка по комнате. — Уже машинка отстирала, а тебя всё нет.

— Вода была холодная, ждала, когда протечёт, но она так и не протекла, сука, — пришлось мыться еле тёплой, — раскрутила я полотенце и тряхнула мокрыми волосами.

— А чего так рано вернулась?

— Уволилась, — развела я руками и стала развешивать джинсы, блузку и бельё, что, едва оказавшись в общаге, я сорвала с себя и сунула в стиралку. — И кстати, меня Покоритель оргазмов бросил.

— Вот с-с-сука! — всплеснула руками Светка. — Как?

— Да вообще тупо. Рожу отморозил и типа не он неделю глазки мне строил.

— Мудак!

— Да ни говори. А у меня такие планы на него были, — вздохнула я. — Но это ещё не всё. Потом со мной такая хрень произошла, — решила я рассказать Светке про Платона.

О том, что это была лишь верхушка чёртова говно-айсберга, на который я налетела сегодня как сраный Титаник, и о том, что случилось потом, я решила умолчать.

Конечно, не потому, что обещала Артурчику. О его «позоре» я бы в рупор на главной площади орала, да ещё листовки с его смазливой рожей раздавала для плевков (таков был один из «коварных» планов), если бы не участвовала в этом «действе» сама.

Было тупо стыдно поделиться таким даже с подругой.

Но я рассказала ей о Платоне.

— А ведь неплохо было бы не работать всё лето, — рассматривала Светка злополучный вексель.

— Ага, — села я на кровать с ней рядом. — Улететь куда-нибудь на Ибицу или на Бора-Бора, да хоть в Таиланд и, подставляя бока солнцу, как сочный шашлычок углям, жарится на песочке до самого сентября. Нырять в тёплые лазурные волны. Пить коктейли в ананасах из широких трубочек. И не думать о работе, — вздохнула я.