Непримиримые 2

Я так хочу… Ирку всю… везде… что не знаю… подходящего способа траха… Никогда не думал, что Кама сутра может оказаться скудна в разнообразии. И ведь не от желания удивить познаниями, а от первобытного желания обладать девчонкой безраздельно, даже если это ее убьет. Заполучить в индивидуальное пользование без права на освобождение. Нагло присвоить и иметь пожизненный безграничный доступ.

А еще хочу, чтобы она была на грани сдохнуть от оргазма… чтобы я со своими дикими закидонами въелся в нее, и никто не смог меня затмить.

Мне нужно все… и сразу, но при этом не позволяя разорвать зрительного контакта. Ирка обязана видеть того, кто ее будет брать! Обязана! Смотреть! На меня!

Твою мать! Я жажду ей сделать больно! Так больно, чтобы извивалась, брыкалась, а я бы грубо брал то, что принадлежит мне. И пусть воет, скулит, шипит, орет… но будет моя… а я смогу наконец посмотреть на нее другими глазами.

Я хочу, чтобы проснулось желание приголубить, обнежить, приласкать, пожалеть… Но, бл***, Королек пока вызывает совсем другие эмоции — злые, безумные, неуправляемые, первобытные.

Хватать и трахать!

А если вздумает отбиваться — снасильничать! И пусть мне срок грозит… Зато от осознания, что только я ей обладал, себя небожителем ощущу.

О черт, я чокнутый маньячелло!

Ирка рождает во мне зверя.

Голодного до ее тела, голоса, запаха, вкуса…

Королек ластится к моей руке. Секунда — обхватывает фалангу губами и, посасывая, нетерпеливо делает толчок навстречу моему возбуждению.

Крышу сносит окончательно — врываюсь толчком до упора.

Жилы натягиваются, мерещится скрежет собственных зубов, но стон проглатываю, — не позволю себе звучать, — он застревает в глотке, и без того пересохшей. Плевать, что больно… что пить хочу.

Должен слышать лишь Ее, и то, как звучит наша страсть. Охи, всхлипы, мольбы, бормотание, стоны, шлепанье голых тел друг о друга.

Глаза в глаза…

Двигаюсь резко. Втыкаюсь глубоко, пытаюсь удержаться в реальности, но как обычно… когда близость с Иришкой — начинаю теряться в дебрях ощущений и слепнуть от экстаза.

Остатками рассудка понимаю, что лучше сейчас отыметь ее по жесткому, без лишней нежности, ласк и отпустить — пусть неудовлетворенная гуляет. Но нет! Мне жизненно важно знать — девчонка мечется по постели, потому что ей хорошо под мной! Содрогается от оргазма, который дарю я!

Лучше пусть ноги едва передвигает, чтобы и не думала о другом.

Не дай бог… с другим!..

От мысли еще больше зверею.

Вторгаюсь с ожесточением, изо всех сил стараясь не разрядиться до срока… до того, как моя девочка кончит, а она кончит… Так феерично, что это останется в ее голове до конца жизни. Я втрахаю себя в ее голову навсегда. Ни одна психушка, никакой другой любовник не вытеснит меня с моего законного места!

Я застолбил за собой право владеть Иркой в ту секунду, как она появилась в моей жизни. С той минуты, как мы стали соседями. В тот миг, как осмелилась со мной заговорить!!!

Это болезнь… моя, и теперь ее… и если я всеми способами избегал срыва — теперь меня не остановить. Я ее скорее убью, чем отпущу…

Обхватываю рукой лицо девчонки, требуя внимания. Ирка одурманена сексом. Взгляд мутный, непонимающий, растерянный, но держит меня на прицеле. Доверчива, покладиста…

Глупая, не понимает, что обречена. Не чувствует опасности…

Сдавливаю хрупкую шею до глухого мычания Королька. И если вначале она выжидательно терпит, то уже через несколько моих бесноватых вдалбливаний, начинает извиваться.

Кислород заканчивается, ей катастрофически хочется глотнуть… Глаза вытаращены, в них плещется агония ужаса. И меня это добивает.

Всаживаю, словно заведенный… в горячую, узкую, влажную Ирку, наплевав на ее судорожные удары по руке, на невнятные брыкания. Я в ауе от собственного сумасшествия.

Чумовая девчонка! Охрененный секс! Гребаная химия, что делает меня бесноватым и неуправляемым.

Все! Больше не могу терпеть…

Королек натягивается, точно струна, на последнем издыхании прогибается дугой, а внутри нее становится еще уже… От мысли, что даже так моя девочка кончает, срываюсь и я.

Меня накрывает крышесносным блаженством. Таким нереальным по ощущениям, что некоторое время парю в нигде — в полной темноте и глухоте. Тело дрожит, пронизанное жалящими разрядами тока. В паху пульсирует кровь, раскаленная до предела. Тугой сгусток лопается оглушительной феерией, выплескивая болезненное желание.

Меня трясет так сильно, что даже пальцы на ногах сводит от напряжения. В голове пустота и безмерное счастье — прям удовольствие идиота, и сердце дикими ударами выколачивает удовлетворенный ритм настолько яростно, что волны прокатывают по всему телу.

Я обессилен… истощен так, что задыхаюсь… телом Ирки, ведь рухнул на нее и уткнулся носом в волосы. И рад бы сдохнуть в экстазе, да только приходится разлепить глаза — Королек надсадно кашляет, подрагивает, порываясь согнуться…

Чуть поднимаюсь на руках, давая немного свободы и при этом изучая раскрасневшееся лицо Ирки: полные губы и столь манящие.