Непримиримые 2

Еще перед заездом к Славке заскакиваю домой к Штыку, где он возвращает себе массу, что еще недавно упорно скидывал для взвешивания и попадания в более легкую весовую категорию. Ромка отдает ключи от хаты Лерки. Она все равно с ним живет. Правда, они переругались из-за этого. Ионова упиралась — мол, сама скоро туда вернется. Но Штык отрезал: «Никуда от меня, и все!»

Видимо, так и должен поступать настоящий мужчина, который любит. Приходить и забирать!

Вот только чувства — слабость любого мужчины, каким бы сильным он ни был. И теперь из-за этой слабости Штык на крючке Голема.

Как и Славка, и Зур, да и я сижу…

Не хочу, чтобы нас еще и Иркой шантажировали, или не дай бог взяли вместо залога… А Ирка моя самая что ни на есть слабость! Стараюсь держаться, но с завидным постоянством срываюсь. Даже начинаю понимать Моржа с его зависимостью и вечными рецидивами.

Бл***, только клиник, специализирующихся на сексомании, нет. Есть лекарства, притупляющие влечение, но ведь у меня нет проблем с другими девчатами. Захотел — дают, не дают — пох***, кто-то точно пойдет навстречу, а с Иркой — озабоченность возрастает до невероятной грани сумасшествия.

И никто другой не в силах притупить это желание, утихомирить похоть.

Мне нужна помощь. Я бы не отказался от профессионального совета, как избавиться от зависимости. В идеале, мне бы любой намек об Ирке выдрать из сердца, выжечь из почек, выесть из легких, выколотить из мозга, выпаять из кожи, куда она впиталась смертоносным ядом.

Мне надо избавиться от зависимости любой ценой. Чтобы жить!

Я обязан! Я сильный!

Что чувства против силы воли?

Только благодаря ей человек не опускается до простого животного — глупых низменных инстинктов. Умение остановиться! Умение мыслить здраво и отодвинуть на задний план мелкие желания спариваться, двигаясь в нужном направлении и достигая высот в науке, бизнесе, власти.

Эх, видать, участь моя — найти лекарство самостоятельно.

* * *

Часть утра и дня проходят быстро — битых два часа грузим-выгружаем. Скидываем часть вещей Моржа, благо Темыч дал ключи от своего гаража, где выделяет место под хлам друга, а необходимый минимум забрасываем на квартиру Лерки. И только разгребаемся с мелочами, едем с повинной к Голему.

— А я уж подумал за вами посылать, — усмехается лысый.

Кладу на столик ключи:

— Ваше!

— Да нет еще, — цыкает Голем. — Слышь, Варяг, ты бы Семеныча вызвонил. Пусть со своей нотариальной хренью приедет, а мы с ребятами подождем. Есть о чем поговорить.

Только мужик уходит, Голем кивает на диван:

— Садитесь, без документов — железно не возьму.

Славка документы, которые под курткой держит, тотчас кладет на стол, рядом с ключами. Садимся.

— Ну что, химик, готов к турниру? — Гордеев пилит взглядом.

Киваю.

— Тяжеловат ты стал, — тычет мне в то, что и без него знаю. — В молодости, хоть и отличался ростом, да легок был, а сейчас… заматерел.

— Мгм, — Как не согласиться? Все верно! И рост у меня — ого-го, и масса хорошая, мягко сказать, не для доски и вéлика, ну и мотику сложно меня тянуть. Поэтому и люблю больше всего машину. Спасает лишь опыт и многолетние тренировки. Без них на турнире делать мне было бы нечего, ни в отдельных дисциплинах, ни в итоговом этапе.

Я неплох на скейте и вéлике. Хорош — на мотике, и без ложной скромности крут — на тачке. В паркуре — слабоват, но в турнире на него почти нет ставки, так… самые азы, поэтому не боюсь… справлюсь на ура.

Эти соревнования — последние, по-любому. Молодость поджимает. Наглость горы сворачивает, а принципы мельчают. Месилово и подставы скоро не потяну. Этот бы турнир выстоять. Есть ребята гораздо круче меня. Причем намного, но я пока беру средним показателем и высоким уровнем каждой дисциплины, ну и, естественно, знанием, что будет. Сам же помогал турнир создавать.

Так что я буду в призах, но мне кровь из носа нужно первое место. Слишком много на кону…

— Зато ваши ребята слабы в байках, — холодно резюмирую.

— Почему же? — хмурится Голем. — Уж как-нибудь, но в призах будут.

— Возможно, но финал не вытянут. Там такие персонажи…

— И кто же там будет? — откидывается на спинку дивана лысый.

— Я, — дергаю плечом.

— Ха-ха-ха, — тяжело и низко ржет мужик.

— Ты борзый и наглый, химик. Или ты знаешь что-то, чего не знаю я? — на этих словах перестает трястись и пригвождает мрачным взглядом, пронизывающим морознее ледяной стрелы. — Или нахимичил дури какой, что помогает выигрывать?

— Нет, — морщусь глупой мысли. — Не балуюсь.

— Знаю, чем и с кем ты балуешься, — потешается Голем.

— Да ну? — не сдерживаю хмыка. — Заняться больше нечем? Так своя жизнь скучна, что моей увлеклись, и даже учет ведете?

— Да ты вообще страх потерял? — сдвигает к переносице брови лысый, голос больше смахивает на рык.

— Почему? — выдерживаю испепеляющий взгляд, отвечая прямым. — Потому что не трясусь от ужаса перед вами?

— И поэтому тоже… Но мне интересно, как друзья тебя еще не закопали. Е*шь их девок, а они…

— Хреновые доносчики, — перебиваю, не желая слушать очередную грязь. — Никогда не трахал девушек своих друзей.