Непримиримые 2

— Как? — выпучивает глаза староста. — Нужно же обсудить. Куда зарулим. Во сколько.

— Хм, ну, — задумываюсь на минуту. — Так позвони мне, как и что надумаете. Я ни слова против не скажу. Только за. Явлюсь, куда решите!

— Не знаю, — ворчит Света. — Совсем в группе не приживаешься. Почти ни с кем не общаешься, не тусуешься.

— Ну прости, у меня много дел, — сожалею без сожаления. — Правда. Вот сейчас нужно в лабораторию, но на вечеринку точно приеду. Только сообщи, что решите, — убеждаю горячо.

В общем, на том и сходимся.

* * *

Пока одна копошусь в лаборатории, по ходу работы думаю… А мне есть о чем. Что теперь делать с Игнатом? С нами?.. Я, конечно, могу изображать невозмутимость, скуку, равнодушие, но чего греха таить, я прикипела к соседу. Он как заноза, неожиданно вонзился в сердце и теперь там гнойник болезненный устроил. Вытащить бы, да обеззаразить рану, но она… кровоточить будет, а я так боли не хочу. Опять.

Первый раз, сбегая из России, меня долго лихорадило, а теперь… лечение затянется.

Так что да, боюсь. Боюсь так, что уже начинаю подумывать об отказе в турнире. Единственное, что останавливает — я не привыкла отступать. Если уж берусь за дело — довожу до конца. Просто на данный момент причина, по которой затеивала мероприятие становится несущественной и мелкой. Мы вроде с Селиверстовым притерлись… Правда, его темперамент пугает. Взрывоопасный человек и абзац, какой любовник… Мне не с кем сравнивать, но то, что он творит со мной и моим телом — полный аут. Я так умру… Интересно, а бывает смерть от оргазма? Сердечный приступ возможен, но чтобы именно от ощущения экстаза человек умирал, бывало?

Страшно…

— Ксю, теперь точно все! Наш план не сработал! — решаюсь на отчаянный звонок подруге, пока никого нет.

— Поконкретнее, — сонное и недовольное.

— Игнат не спешит от меня уходить. Я испробовала игнор, холод, пренебрежение, потом подошла к проблеме со всем пылом и страстью, так вот, Селиверстов не уходит. Он меня чуть… чуть… чуть… — не могу выдавить правду.

— Тебя коротит, — посмеивается Ксю. — Верст тебя до тика довел? — зевок.

— Почти, — выдыхаю устало, на грани разреветься. — Он меня решил до смерти затрахать.

— Что? — пшикает Ксения, явно давясь смехом.

— Вчера, совсем рехнулся. Чуть не придушил.

— То есть? — вот теперь переживает. — Реально душил или игрища с удушением затеял?

— Не вижу разницы. Я едва не умерла!

— Он что, не предупредил о ролевой?

— Нет! Набросился и…

— Стоп-стоп, что значит набросился?

Тяжко выдыхаю и кратко рассказываю, что и как случилось. Стыдливо признаюсь, что сама провоцировала.

— Мать, капец, да ты его довела! Он, конечно, неправ, но признай, что и ты некрасиво делала. Видя как он… от ревности звереет…

— Но не душить же! — возмущаюсь.

— Генетику Игната знаешь. О чем ты думала?! Решила, что спокойно отпустит? Ну ты даешь! — ворчит Ксю. — Ревности за ним не припомню, но если меня не подводит интуиция, то ты… нравишься Селиверстову. Очень, а такой нарцисс не допустит в жизни той, кто ему дорога, соперника.

— Он отпустил, — мямлю, кусая губу. — Потом конечно уточнил, какие у меня отношения с Лавиным, но отпустил.

— Шутишь? С Лавой? — негодует Бравина.

— Угу, — с легкой заминкой.

— Козлом из школы, что грязные сплетни любил разносить? — уточняет едко Ксения.

— Наверное, — совсем с толку сбивает. — Знаешь, он не такой…

— Ладно, — обрывает на полуслове, — сейчас неважно о нем. Просто будь осторожна, люди так быстро не меняются.

— Хорошо, — соглашаюсь уныло.

— Значит, просто отпустил? — продолжает расспрос подруга.

— И даже больше, он спокойно уехал в парк кататься на велике. Придушил и укатил! — расставляю по полочкам действия ненавистного Игната

— Это в его духе! — без толики удивления брякает Ксю. — Или ты ждала, что он в клуб к тебе заявится, и будет скандал затевать? — не скрывая насмешки.

— Нет, — стыдливо. Блин, но мысль мелькала.

— Вот именно! Селиверстов — самец, знающий себе цену. Не привыкший показывать окружающим, что у него есть нежные чувства. Что его трогают выходки любовниц. Тем более прилюдно сцены ревности устраивать. А вот наедине… это может быть ураган.

— Урагана не заметила. Он был спокоен, даже слишком спокоен. Пугающе невозмутим. Я испугалась и решила не продолжать разговора, который начала, уходя… И это сработало. Он… признался, что я…

— Он признался в чувствах? — опережает Бравина мою исповедь.

— Своеобразно, — подтверждаю чуть погодя, — на грани уязвить побольнее и поставить между нами стену прочнее, но да… что-то говорил о чувствах.

— Я бы удивилась, если бы он сахарную лебеду тебе наплел. Ваниль и Игнат — разные оперы. Скорее деготь. Бочка как минимум…

— Угу, — соглашаюсь кисло. — И трахоубийство.

— Да ладно, — медовеет голос Ксю, — Игнат — умелый любовник, а техник удушения полно. Применяя их, можно испытать яркие ощущения, но партнер обязан быть опытным. А еще в таких играх важно доверие. Так что Верст плохо сделал, что не предупредил. Должен был предложить…

— Слушай, да я не очень думала заигрываться в БДСМ. Мне пока стандарта хватило бы…

— Ир, ну не все миссионерской позой довольствуются.