Непримиримые 2

— Со мной твоя команда точно погоняет в финале, — как никогда понимаю, что мечусь между козлами — один хуже другого. И выбрать собираюсь меньшее из зол…

Лианг — смертельно опасный хищник. Игнат — психологический и телесный агрессор, а Родион — черная лошадка. Волк в овечьей шкуре. Он тоже непрост и опасен, но с ним я буду в сравнительной безопасности.

— И зачем мне это?

— Для популярности, — играю на самом простом и понятном. Шумахер любит показалово. Любит быть в центре внимания. — Сам посуди. Если с вами не считаются, как с конкурентами, то окажись вы в финале, сколько эмоций будет у твоих ребят. А теперь к этому прибавь призовое место…

Шумахер сощуривает глаза, но на губах кривая ухмылка:

— А что тебе с этого?

— Хочу победить!

— Женщина в мужском турнире… Победить? — сомневается в моей адекватности Родион.

— А почему бы и нет?..

— Потому, что мужики костьми лягут, но тебя не пропустят…

— Не пропустят, если у меня не будет поддержки.

— Думаешь, мы трепетно относимся к своему полу и отшиваем только женщин?

— Нет, но если у меня будет прикрыт тыл, я смогу…

— О-да, мои пацаны могут играть в кровавые игры и дотянуть тебя до финального заезда, но я не услышал главного, — перебивает Шувалов.

Заминка. Лихорадочно соображаю, о чем парень.

— Я… ты… мы… — размыто, таинственно и очень откровенно.

— Я не могу предложить больше, чем дружба, — признаюсь сухо.

— Жаль… — явно теряет интерес Шумахер.

Да уж, план не срабатывает и мое очарование не дает нужного результата. Теряю сноровку… А что ужаснее, Родион — последняя надежда. Я не знаю, у кого еще попросить приюта. Ведь за это время в голове уже упорядочиваю основную толпу участник и различаю несколько главных звезд и соответственно их команд.

Лианг, и его тигры. Гризли и бандерлоги. Селиверстов и его прайд — абзац, узнай Игнат, что я так обозначаю его команду — закопал бы.

Шумахер — зоопарк. Плохо знакомый мне Артос и его мушкетеры. Этого мужчину я один раз встречала на мотогонках. Но он не участвовал, поэтому лишь по топу изучила его умения и конечно оценила гордую приписку от сайта «Призер прошлогоднего турнира». На страничке команды она смотрелась внушительно.

Ах да, еще Горын — про него вообще ничего не знаю, кроме высокого рейтинга СВМА и довольного качественного видео. Еще несколько групп попадалось на глаза, но они меня не зацепили.

Джи Линь и Верст — отпадают автоматически. К Гризли… это сразу руки вверх, ноги в стороны… С другим не знакома, остается лишь Шумахер… который тоже желает, чтобы я… ноги в стороны.

Так что… выбор не велѝк, если не сказать грубее — ан нет его, выбора того. Либо под поезд, либо… под поезд!

— Доброй ночи, — возле столика останавливается приятный мужчина за тридцать. Холеная внешность, аккуратно-деловой стиль в одежде, выдержанность, приятная улыбка. — Леди, — короткий приветственный кивок. — Родион, — протягивает руку. Шумахер заметно расслабляется:

— Привет, Романович, как раз вовремя! — отвечает пожатием и махом длани, приглашает сеть с нами. Что-то подсказывает — это зам Родиона, которого ждем.

— Я люблю свою работу, — устраивается рядом с Шумахером, манерно одернув полы пиджака, чтобы не замялись, и чуть поправив брючины.

— Ирина, — Шумахер кивает головой на мужчину: — Это Алексей Романович, мой зам, — подтверждает догадку. — Романович, это Ирина, — крохотная пауза, — моя знакомая.

— Очень приятно, — дежурно улыбаемся друг другу, но темные глаза в меня упираются так, словно мужчина обо мне знает все и даже то, чего не ведаю я. Хорошее, плохое, — особенно второе, — и поэтому оценка выставлена давно и обсуждению не подлежит. — У нас сегодня живо! — словно забыв обо мне, кивает на зал зам.

— Студенты, спортсмены и просто желающие отдохнуть, — подтверждает с ухмылкой Шувалов. — Проблем вроде пока не было, но в клубе Грен с компанией. Я уже предупредил, чтобы за ними глаз да глаз… Так что работай, а мне пора, — косой взгляд на меня, — девушку проводить домой надо.

— Конечно, — понятливо встает Романович. Безлико откланивается и скрывается в глубинах вип-зала.

— Готова? — Родион тоже поднимается с дивана.

Залпом осушаю бокал:

— Пару минут дашь? Мне нужно группе сообщить, что я закругляюсь.

Торопливо иду к столикам, где сидят одногруппники, но по ходу натыкаясь на своих в толпе, прощаюсь, как получается. Большинство порядком датые и им плевать, кто и что вокруг. Поймав старосту, заверяю, что она самая лучшая, что я теперь в коллективе.

— С нас поддержка на межвузовских соревнованиях! — повисает на шее Светка, опять вогнав в ступор.

Блин, о них-то я совсем забыла… Они же… на этой неделе будут!

У-у-у-у. Ужас, ну и времена настают! Даже морщусь, ненавязчиво высвобождаясь из объятий старосты:

— Спасибо, было круто!

Шумахер терпеливо ждет, когда попрощаюсь с Генкой:

— Не забудь: лестные слова в мой адрес! — напоминает дурашливо, стиснув так сильно, что тихо скулю:

— Ой-ой, кости переломаешь. — Только ослабляет хват, не выдерживаю панибратства и стукаю его кулаком в бок: — И счет из страховой за причинение вреда здоровью!