Непримиримые 2

— Многовато желающих тебя полапать, — резюмирует колюче Родион, помогая надеть куртку.

— Поверь, сама не подозревала, что в тренде «лакомство для лапанья», — отшучиваюсь, а что остается делать?! В моем состоянии и ситуации лучше не хамить, не огрызаться, не наезжать. К тому же парню, который меня вроде как защищает. Пусть и на вечер…

— Хочешь сказать, раньше не пользовалась спросом у парней? — придерживая за локоть, направляет к выходу из клуба.

— Поверишь, нет, — цокаю каблуками, уже прикидывая, что скоро их сниму и завою от счастья.

— Гадкий утенок? — Равняемся с охранниками на пропускной точке.

— Типа того, — мрачнею, с горечью вспомнив детство и насмешки ребят. Хомячок!

— Прошу, — благородно распахивает передо мной дверцу синей «Ашки» Шувалов.

— Спасибо, — ненавижу эту фразу!!!

Родион огибает авто, садится на водительское кресло, и в тот момент, как поворачивает ключ зажигания, салон наполняется бодрой мелодией. Не мой рингтон! Судя по тому, как копошится в кармане брюк Шувалов — ответа требует его телефон.

— Да, — кидает в трубу и несколько мгновений молчит. — И что, без меня… — опять умолкает. — Понял, — сухо кивает с явным неудовольствием и убирает айфон обратно.

Трогаемся, едем в полном молчании, пока мелодия вновь не заполняет пространство авто:

— Слушаю, — холодно. — Занят слегка, — ловко управляет машиной, бойко маневрируя в куцем потоке. — И что ему было нужно? — мимолетный взгляд на меня. В глазах обжигающий холод. — И? — не останавливается на красный свет, выжимает лихую скорость. Не страшно, но хотелось бы понять причину. Торопится?.. — Так и сказал? — опять косой взгляд на меня. Скулы зло ходят вверх-вниз.

Секундная заминка. Родион виляет с внутренней полосы на крайнюю, наплевав на других, и бьет по тормозам. Машина рывком останавливается у края первой полосы. Сердце выписывает испуганные кульбиты, но я терпеливо жду. Кто знает, какие неприятности озвучивает звонивший. Безопасней подождать окончания разговора стоя на краю полосы и игноря возмущение водителей, которым мы мешаем двигаться, чем гнать по ночному городу с неадекватным Шумахером.

— А какие-то доказательства предъявил, или только на словах? — Шувалов отворачивается к боковому окну, продолжая одной рукой сжимать руль. Зло, к слову сказать, до побелевших костяшек. Продолжительное безмолвие. — Ну и чего волноваться? — не скрывая раздражения. — Слушай, — кривится парень, — мне сейчас неудобно говорить. Не паникуй, хотя… Ты сам виноват. Проявил инициативу, засветился, теперь дрейфь. Но без веских аргументов и ощутимых доказательств — это всего лишь его слова против твоих. А значит, пустой звук! — еще несколько секунд молчания. — Скоро буду! — сбрасывает вызов Шумахер, но почему-то не торопится двинуться.

Нехорошее предчувствие. Очень… аж печет в груди и пересыхает в горле.

— Есть несколько условий.

Это он сейчас к чему? Испуганно уставляюсь на Шувалова. Логическое мышление мужчин скоро доведет меня до нервного срыва. Не успеваю сориентироваться в темах разговора.

— Какие? — все же уточняю, может, хоть таким манером проясню ситуацию.

— Ответь честно, ты свободна? У тебя есть парень?

— Нет.

— Хорошо. На время турнира — ты со мной, чтобы не было лишних разговоров. И конечно, чтобы у меня была уверенность в твоей верности команде.

— Но…

— Я не сказал спишь, хотя не откажусь, и буду всячески провоцировать. По-другому никак — я себя знаю, а обманывать несбыточными надеждами не хочу.

— То есть будем создавать видимость?

— Да.

— Но при этом мне придется постоянно от тебя отбиваться?

— Согласись, заманчиво?

Едва подавляю нервный ик.

— Если узнаю о загуле на стороне — пожалеешь!

Настораживаюсь, но так как Шумахер ждет ответа, киваю:

— Не вопрос.

— Значит, согласна отыгрывать роль моей девушки без ограничений? — кривит губы.

— В пределах разумного, — поправляю торопливо. — Никакого секса. Максимум легкие поцелуи и невинные прикосновения. Никакого разврата! Ни в коем случае! — отрезаю категорически.

— Ты лесбиянка? — закономерный вопрос, который мне столько раз задавали, что уже оскомина набита.

— Если бы я была лесба, собрала бы команду сильных девчат и выступала с ними. Ради шоу и веселья. Думаю, мы бы отожги не по-детски, но мне кровь из носа нужна победа… Шоу второстепенно.

— Ахаха, — смягчается Шумахер, — ну да, такого на турнире еще не было… Вы бы успехом пользовались. Тачка, — опять серьезнеет Шувалов.

— Что тачка? — Видимо, я настолько вживаюсь в роль тупой, что становлюсь ей на самом деле.

— Поклянись, что у Селиверстова не окажется твоей машины на этапе автогонок.

— Окей, — непонимающе киваю. — Но не думаю, что для него найти авто — проблема, он же гонял на чем-то. Вернет свою…

— Это вряд ли, — опять кривит губы Шумахер.

— Почему?

— Его тачка у меня в гараже пылится, — подмигивает парень. — И я не готов ее вернуть. Пусть ржавеет.

Вот так новость!

— У вас давний конфликт?

— И непрекращающийся.

— И ты хочешь утереть Игнату нос?

— Да!

— Я с тобой! — безоговорочный кивок.

Родион пристально изучает меня холодом глаз:

— Все условия не будут иметь значения, если я не буду точно уверен в тебе.