Непримиримые 2

— Заканчивай блеять, подумаешь, несколько секунд славы в излюбленном тобой жанре…

— Лень, ты меня такой поддержкой доконаешь.

— Хрен тебе, — хмыкает загадочно Спартак. — Лавры порнозвезды не примеряй, рановато…

Удрученно смеюсь, коротко и отрывисто… сквозь слезы.

— Нос не задирай, тоже мне звезда! Лан, споки…

— Спок, — выдавливаю, а в мобильном уже быстрые гудки. Стою и не могу взгляда отвести от машины Боджинга. Что ему нужно? Меня ждет. Обшариваю быстрым взглядом местность. Тихо, редкие машины, пеших людей нет. Тут только я…

Ан сидит и на меня не смотрит, но явно по мою душу. Несмело приближаюсь. Открываю дверцу, сажусь:

— Привет.

Боджинг трогается:

— Привет, — на китайском.

Не успеваю еще что-то сказать, опять гудит телефон. «Франкшт».

— Ты где и как?

— Нормально, еду…

— Тут видео одно мелькнуло.

Спазм горло скручивает, затравленно кошусь на Ан — он упорно глядит на дорогу.

— Где? — меня не интересует, какое, уточнять не стоит, и идиоту понятно.

— На канале, правда недолго. На ютубе чуть дольше, но айпишки уже забанены.

Мне от этого не легче. Молчу, а перед глазами плывет. Я, млять, реально теперь, порно звезда! Вот она, всемирная слава…

— Я уже связывался с Зуром, — продолжает Витька, благоразумно свои шутки и язвы оставив при себе. А их, уверена, заготовлено вагон и еще тележка. — Он чистит засвеченные ресурсы, с их админами списывается.

— Спасибо, — даже не знаю за что, мысли вязким потоком заполняют голову, а озвучить хоть одну достойную не получается.

— Не расстраивайся.

— Угу.

— Ты ко мне или домой?

— Домой… Пора заБЛЯДшую душонку в уголок затолкать, там как за пазухой — пореветь можно всласть.

— Ой, бл***, насмешила. Переживаешь из-за видоса?

— А ты бы не стал?

— Нет, тебе коммы и цифры озвучить?

— Нет, спасибо… Поверь, это не та статистика, которая самооценку повышает.

— Зря, тут такое… Ты в космосе.

— Мда? Жаль, у меня не так связь работает, хотелось бы в астрал. Лад, прости, — устало мотаю головой, — жутко устала. Завтра поговорим.

— Ок, — ровно Витька.

Сбрасываю звонок.

А мы уже сворачиваем к центральной дороге.

— К тебе домой? К Шувалову младшему? Селиверстову?.. Или к Франкенштейну?

Едкий смешок все же срывается… Боджинг знает всех, как понимаю, их адреса, и даже не скрывает этого.

— Домой — домой.

Едем молча и долго. С Ан лажу с самого начала. Он хороший, веселый, преданный друг. Всегда и во всем поддерживающий Джи Линя, кроме… одного — темы невесты. И ко мне парень прекрасно относился, несмотря ни на что.

— Жертв не избежать, — роняет мрачно.

— Угу, — прикусываю губу.

— Ты не плохая девушка, — на своем языке, потому что, в отличие от Джи Линя, Боджинг не очень говорит на русском. Понимает лучше. — Но я в растерянности, что Лианг в тебе нашел такого, чтобы потерять голову.

— Я тоже…

— Не нарывайся больше.

Киваю.

— Советую молча выполнять приказы. Делай, что говорит, а Лианг дальше все сам разгребет.

— Это и пугает.

— Поздно пугаться, раньше думать быть нужно, — очередной пример непоколебимой мужской логики. — Быть осторожна, — чуть мягче, — Шувалов не прощает обид.

— А Джи Линь?

— Ты — жива, твоя семья — в здравии, твой любовник — еще дышит. Да, Лианг умеет себя контролировать. Из-за тебя! Он учится. Быстро. Не знаю, хорошо это или плохо, но ты его меняешь.

Часть 4 Главы 76–82 и эпилог

ГЛАВА 76

Когда загнанная лошадь падает, количество сострадающих может удивить/добить…

Ира

Дома в зале не задерживаюсь. Уже поздно. Все спят, поэтому торопливой мышью, а точнее, трусливой, поднимаюсь к себе. Принимаю душ и ложусь спать.

Жаль только сон не идет. Мысли, мысли… жужжат, до боли раскалывая черепушку и тараня сердце… то сжимается, то разбухает, то медленно несется, то галопом.

Пару раз меня тошнит… В прямом смысле. Вспоминаю себя и Лианга и еще раз полощет. Плетусь в комнату, нахожу таблетки, которые купила на всякий… от нежелательной беременности и пью.

Детей не хочу!!!

Категорически!

Им не нужна такая мать.

И слезы глотаю… Льются безудержными потоками: соленые, юркие, разъедающие глаза.

Сон долго не идет, но урывки случаются. Когда выныриваю, понимаю, что не одна. Меня нежно убаюкивают самые ласковые руки на свете…

Бабуля. Оглаживая, шепчет какие-то нежности. Не разбираю слов, но интонация успокаивает.

Вот тогда расслабляюсь окончательно и засыпаю крепко.

Просыпаюсь уже одна.

Весь день сижу у себя: свернувшись калачиком, шмыгаю носом в подушку. КотЭ неотрывно рядом. То урчит, то мурчит, то коготками впивается, но явно оказывая поддержку и заверяя в преданности и искренней любви. Так мило, что даже злости нет. Мы две души, которые предал Игнат. Хотя, что взять с того, кто вечно предает?..

Пару раз бабушка заглядывает, приносит покушать. И папа следом, но не надоедает. Убеждается, что жива, что говорить не собираюсь! Что выгляжу не ахти и тихо ретируется.

Телефон периодически трезвонит, гудит, жужжит. Вырубаю и надолго погружаюсь в тишину самобичевания и уныния. Когда все же включаю, мобила некоторое время оповещает о непринятых звонках и сообщениях. Игнорю большее количество, но Ксю набираю.