Непримиримые 2

— Ах, — опять срывается мой рваный позорный выдох, и он продолжает невероятные ласки языком и губами, подбираясь к сосредоточению желания, где томительно пульсирует и… ждет! Его!

Вцепляюсь в простынь, сжимая ткань в кулаки.

— Селиверстов, — еложу по постели, не понимая, что больше хочу — продолжения или все же прекращения странной экзекуции моей плоти.

Чересчур ярко! Беспредельно чувственно! Меня прошибает жаркими вспышками и волнами удовольствия, от которых скоро кричать буду в голос.

— Ирк, ты меня с ума сводишь, — бормочет Игнат, продолжая дорожкой поцелуев подбираться туда, где томительно тянет. — Бл***, как же я тебя хочу… — дрожат его губы на моей коже, и я уже у черты «кончить лишь от прикосновений».

Безотчетно прогибаюсь навстречу. Я не должна его желать… но почему же… хочу?! Хочу! Так сильно, что внизу живота тоскливо екает, там чего-то не хватает. Остро ощущаю пустоту. Я должна ее заполнить!

Он… обязан ее заполнить!

Вновь прошибает ослепительной вспышкой, когда Игнат прикусывает кожу уже непозволительно близко к самому чувствительному участку тела. Дергаю парня за волосы к себе:

— Блин, Селиверстов, просто трахни меня уже! — от собственного бесстыдного шика волосы дыбом.

О-о-о, это я сказала?! Абзац! Сама в ужасе!!!

— Ирк? — в легком шоке парень, но не упрекающем, а скорее приятном. — Знал, что ты горячая, но не подозревал, что бешеная. Зажигалка… — натужно хмыкает, сдирая с меня трусики. — Дай хоть грудь укушу, — это он уже больше молит, чем просит.

Меня «колбасит». Нехило так, потому плохо соображаю, что Селиверстов говорит. Мне горит… внутри адское пламя, которое требуется погасить.

Я сама не умею, так что… Нужна разрядка! И срочно!

Не представляю, что ждет от меня парень, каких действий, да и с фантазией у меня туго… как-то не думала… Но если просит, видимо, так положено! Кто из нас опытный?!

Прогибаюсь к Игнату, бесстыже оголяя грудь:

— На!

— Твою мать, щас кончу, — подвывает тихо Игнат. — Ир, ты меня ломаешь! Нельзя так с моей невинной психикой.

Это он сейчас мне? Мне?! Про невинность? Психику? Ломку?

— Ах, — вновь прогибаюсь дугой — парень жадно втягивает сосок ртом. Целует, одновременно без проникновения поигрывая пальцами там, где пульсирует и ноет от недостатка внимания. — Аа-ах, — всхлипываю, прикусив губу.

Болезненных ощущений и дискомфорта, как было при первом вторжении несколько дней назад, нет. Наоборот, томно и жгуче сладостно. Игнат ловко переключается на другую грудь, только напоследок кусая, и вместе с этим скользнув пальцем внутрь.

— Какая же ты влажная, Ир, — хрипло шепчет с придыханием, прогоняя по телу дрожь. — И такая узкая… — вымученно стенает, — не уверен, что смогу себя контролировать… А я так тебя хочу…

Меня расщепляет от ласк, мне до слез нужно ощутить Его внутри!

Там пожарище! Голодное и беспощадное… Если не получу — сдохну!

Но жажду не пальцев. Чего-то другого. Большей тяжести на себе, большей наполненности:

— Бл***, Селиверстов!!! — уже матерюсь под накалом эмоций, порывисто двигаю бедрами, мечтая о грубом проникновении, гораздо более острых ощущениях.

— Во-во, себя довела, меня довела, — выговаривает сосед с коротким смешком и поцелуем заглушает стоны, которые уже не сдерживаю.

Возится с брюками, чуть отстраняясь, но уже через несколько мгновений моему нутру становится горячо.

— Щас, Ирк, щас… — бормочет торопливо. Запально дышит, чем-то трется о промежность. Мое тело тотчас отзывается. То ли поет, то ли напрягается, словно струна.

О, как мне это нравится…

Да!!! Этого я и хочу…

Подаюсь навстречу:

— Селиверстов, — хватаю Игната за лицо, заставляя смотреть глаза в глаза. — Я…

Должна сказать правду, но вместо слов задыхаюсь от боли: «А-а-а!», — она пронизывает насквозь. Жгучая и до крика неописуемая.

Все приятное и столь сильно толкающее на необдуманные поступки возбуждение, как рукой снимает.

Вопль затыкает Селиверстов. Грубым поцелуем, без нежности и ласки. Сминает мои губы и жует их некоторое время, пока не осознаю, что уже не ору. Мы застываем в одном положении и почти не дышим.

Игнат обрывает поцелуй:

— Ир-р-р, — недобро вибрирует хриплый голос.

Повисает очередная пауза — Селиверстов настолько напряжен, что едва владеет собой, чувствую это каждой клеточкой тела.

А я боюсь вдохнуть — мне очень… Нет, не так. Мне охренеть, как больно! Внутри все сжимается, оголяя ощущения до сплошной открытой раны.

— Не двигайся, — наплевав на гордость, пускаю слезу. Не то чтобы пытаюсь жалость вызвать. Слеза сама… предательски. — Прошу, — всхлипываю нервно.

— Бл**, какое двигаться?! — стенает с мукой в голосе Игнат. — Расслабься, а не то сейчас кончу. Узко… ведь…

— Не могу, — скулю, глотая соленую каплю.

— Твою мать, скажи, что ты не была девственницей, и это просто… ну, ты… давно не была с мужчиной. Бл***, Ирка, открой глаза! — это уже гневно рычит.

Робко выполняю, хотя до сего момента сильно зажмуриваюсь, чтобы хоть как-то притупить боль, ну и слезам не позволить вдоволь пролиться.

— Я хотела сказать… — мямлю невнятно, мало что различая из-за едкой воды, застилающей обзор.