Непримиримые 2

На площадке с квартирами прислоняю Аньку к стенке, чтобы хоть немного нагрузку распределить. Прислушиваюсь к громкому голосу Ксении, которая требует продолжения банкета, и тихому рассудительному Иркиному:

— Ксю, хватит буянить, — почти хнычет Королек. — От кого не ожидала, так это от тебя…

— Ой, да лан, — отбрыкивается Бравина, — тебе-то хорошо было. Ты с Игнатом где-то зависала. А вот интересно, чем вы занимались?

— Блина, — скулит Ирка, — Ксю, я больше с тобой пить не буду!

— Ох-ох-ох, — ерничает девушка, хотя голоса раздаются все ближе. — Конечно, забей опять на меня… лет так на пять…

— Значит, так и не простила, — бурчит Королек.

— Простила, но не забыла, — умничает Бравина.

— Бл***, суч***, да хватит уже орать! — заглушает спор подруг посторонний, откровенно недовольный мужской голос.

— Простите… — протяжно винится Ирка.

— От суч*** слышу! — парирует с наездом и тупоголовой бесстрашностью Ксения.

— Ксю! — подвывает негодующе Королек. — Мужчина, прошу, не слушайте ее, — это уже явно жильцу.

— Ну, пи*** тебе, коза, — плюется мужик бешенством.

— Бл***, - воздеваю глаза к потолку. Торопливо опускаю Аньку на пол. Ничего, пусть так посидит. Мне пора другие проблемы улаживать.

Перескакивая ступени, бегу на нужный пролет, где натыкаюсь на Ирку, кусающую губу с жалостливым лицом:

— Быстро тащи эту дуру домой! — грубо отрезаю и спешу навстречу мужику, который как раз в этот момент к девчатам с нижнего этажа бежит.

— Я не дура, — возмущается Бравина, но Королек благоразумно рычит:

— Заткнись, Ксю. Уже людей выводишь…

— Это тот урод, что мне сегодня чуть бутылки не разбил, — обвинительно тявкает Ксения.

— Су***, лучше бы разбил! — еще больше распыляется мужик. Невысокий, коренастый, за тридцать. В футболке и спортивных штанах, домашних тапочках.

— Стой-стой, — выставляю руки, усмиряя жильца. — Прости, мужик. Правда. У девчат сложный период. Стресс, экзамены, личная жизнь не клеится, помаду в тон не купили, сумка брендовая не досталась, ПМС…

— А ты, бл***, кто, их сутенер?

— Давай без наездов! — стараюсь быть воспитанным и мирно настроенным, и даже хамский выпад пропускаю мимо ушей. Если тупо махать кулаками, так мозгов не наживешь. А они мне нужны. Так что умение договориться — сильное качество волевых разумных людей, хотя знаю, что для ботана неплохо дерусь.

— Девчата перебрали. Редко, но бывает. Неужели сам с таким не сталкивался? — давлю на понимание.

— Так ты им объясни, чтобы пасти свои держали на замке, а то шавкают…

— Мужик, ты прав, они очень громкие, борзые, но и ты… выбирай слова. Это мои знакомые! Как бы ни были не правы, как бы себя похабно ни вели, я за них отвечаю. И сейчас я пытаюсь с тобой по-человечески говорить, так что, будь добр… обороты скрути.

— С девками со своими справься и заткни, а не то вызову кого нужно, или сам усмирю.

Шумно выдыхаю. Очередную наглость проглатываю — мужик злой, его понять можно. Если бы меня посреди ночи разбудили, еще и послали, я бы тоже горел желанием поквитаться.

— Сейчас лягут, — заверяю спокойно, но твердо.

— Хорошо, — кивает мужик, заметно сдав позиции. — Бл***, хуже пьяной бабы могут быть только две пьяные бабы, — неспешно начинает спуск, нет-нет, да и поглядывая на меня.

— Мгм, а у меня их трое, — роняю уже от жалости к себе — полностью согласен с жильцом дома.

— Хреново…

Когда поднимаюсь на нужный этаж, Ирка с Ксенией уже не воюет — голос второй раздается из открытой квартиры, а первая пытается разбудить Нютку, все еще сидящую у стеночки. Тактично и виновато взывает:

— Ань, пожалуйста, вставай, — тянет за руку. — На полу сидеть опасно. Простудишься, детей не сможешь иметь.

Меня не замечает, и даже всхлипывает от расстройства.

Поднимаю голову к потолку — епт***!

Ступаю к Ирке:

— Дай, — отстраняю. Рывком поднимаю Аньку и заношу в квартиру. Несколько шагов в комнату. Взглядом окидываю скромную обстановку, не убранный после попойки стол; миную его и кладу девушку на ветхий диван.

— Я понимаю, что у вас веселье и т. д., но уже поздно, и на вас мечтают полицию натравить, так что… угомонитесь ради бога. Спать! — наставляю без лишней грубости, но строго.

— О, а ты не останешься? — растекается по креслу Ксения, припадая к бокалу со светлой жидкостью.

— Нет, — иду на выход и, не оборачиваясь, кидаю: — Всем пока!

— Пока, — слышу пьяное раздосадованное прощание Бравиной и Иркино сопение за спиной — девчонка явно торопится меня выпроводить.

Решительно переступаю порог, делаю несколько шагов к лестнице.

— Прости, — робкий голос Ирки рвет к чертям собачьим мою непоколебимость; останавливаюсь так резко, точно на стену налетаю. — Спасибо, — мямлит она, а мое дыхание прерывается и легкие сводит.

Даже упускаю момент, как подступаю обратно к Корольку. Она, бедная, так шарахается, что спиной и затылком гулко в стену врезается. Упираюсь рукой над головой Ирки, чуть нависаю, понимая, вот-вот сорвусь и начну глупости говорить. Отвратительные, романтические, от которых тошнит уже заранее.

Черт, в глаза смотреть не могу — меня как магнитом тянет поцеловать соседку, а я сильнее простой похоти и неуместной нежности.

Должен быть!