Непримкнувший. Воспоминания

С 1951 г. в Москве начали издаваться «Сочинения Мао Цзэдуна», и в связи с поездкой в Китай, да и вне этой связи, я внимательно штудировал вышедшие тома.

Прошло более сорока лет со времен вступления юноши Мао в революционный отряд в г. Чанша в качестве рядового солдата. Через великие бури прошла китайская революция. Неисчислимые жертвы принес народ на алтарь победы. И вот 1 октября 1949 г. на площади Тяньаньмэнь Мао Цзэдун возвестил рождение Китайской Народной Республики. А первая сессия Народного политического консультативного совета Китая избрала Мао Цзэдуна главой правительства. (Титул «Председатель КНР» Мао получил позже, как раз в 1954 г. – Ред.)

Как же выглядит, как мыслит, как представляет себе исторические перспективы этот человек, прошедший по мукам такой путь и стоящий теперь во главе крупнейшей страны мира?

Ровно 15 часов. Мы во входном зале. Небольшая группа кинооператоров и фотографов выполняет обычные в таких случаях процедуры. Входим в зал заседаний. Здесь нас встречает тесно стоящая группа людей. В центре этой группы и, должно быть, на шаг впереди нее – Мао Цзэдун. Он высокого роста, выше всех своих соратников. Одет в свинцового цвета китель и широкие брюки. Такие костюмы у нас называют «сталинками»: так одевался Сталин, ему подражали Маленков, Каганович, многие секретари обкомов и другие партработники. В «сталинки» одеты и некоторые другие из встречающих нас китайских лидеров. На ногах у Мао обычные черные тупоносые ботинки со шнурками.

Каждый из нас подходит к Мао, пожимает ему руку. Затем здороваемся поочередно с его соратниками.

Мао держится очень прямо. Крупное чистое лицо, без единой морщины. Огромный покатый лоб. Прямые, черные с отливом волосы, зачесанные назад. На подбородке крупная родинка. Он выглядит очень молодо. Весь его облик является олицетворением силы, спокойствия, большого ума и благородства. В нем нет и тени какого-либо позерства или суетливости.

Говорят о железной воле и непреклонности Мао. Да, для того, чтобы в раздробленном, полуфеодальном Китае создать марксистскую партию, сформировать могучую Красную армию, совершить Великий поход, поднять 600-миллионный народ на разгром внешней и внутренней контрреволюции и создать централизованное народно-демократическое государство, надо иметь поистине железную волю и титанический ум.

Скупым мягким жестом Мао приглашает нас садиться. Мы расселись за большим прямоугольным столом: справа и слева от Мао – китайские лидеры, дальше мы; Хрущев занял место в непосредственной близости от Мао. Среди китайских товарищей Чжу Дэ, Лю Шаоци, Чжоу Эньлай, Чэнь Юнь, Дун Биу, Линь Боцюй, Пэн Дэхуай, Пэн Чжэнь, Дэн Сяопин, Дэн Цзыхуэй, Ли Фучунь. В те времена они произносились, писались и становились или рассаживались вокруг Мао именно в таком порядке.

Через десяток лет, когда начала развертываться «культурная революция», в ближайшем окружении Мао произошли коренные изменения. В описываемый же период китайские руководители представлялись единым коллективом, тесно сплоченным вокруг своего общепризнанного и глубоко почитаемого вождя – Мао Цзэдуна.

Правда, время от времени из Китая просачивались данные о конкуренции между Лю Шаоци и Чжоу Эньлаем. Но по этим данным казалось, что в этом случае речь идет не о каких-то принципиальных разногласиях, а скорее о стремлении того и другого лидера завоевать наибольшее расположение Мао. Но Мао, зная об этой конкуренции, держал обоих в повиновении и обеспечивал необходимое равновесие.

Во всяком случае, при первом знакомстве с руководящим ядром компартии и государства не хотелось фиксировать мысли о наличии в нем каких-либо трещин или шероховатостей. Все представлялось очень идиллически. Этому в немалой степени способствовали такие положительные стороны жизни и деятельности китайских лидеров, которые невольно ретушировали все негативное.

Из этих сторон наиболее покоряюще действовали, пожалуй, две – простота и скромность во всем.

Прост и скромен был зал, в котором мы заседали. Большой стол. Кресла с плетеными подлокотниками. На стенах портреты Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Все. Никаких проявлений роскоши или помпезности, хотя мы и заседали в бывшем императорском дворце.

Проста и скромна была одежда всех китайских лидеров.

Проста и скромна манера держаться, говорить. Мы убедились скоро, как скромно и строго к себе оценивают китайцы достигнутые ими успехи, хотя победа китайской революции была, несомненно, самым мощным ударом по мировой системе империализма после Октябрьской революции.