Непристойно богатые вампиры. Второй обряд

- А почему должен? Ты позволила нам поверить в то, что ты мертва, - ты позволила мне поверить в это.

- С таким же успехом я могла быть мертва. Я чувствовала себя мертвой. Мою жизнь променяли на выгодный альянс, мои дети - еще один способ Уильяма контролировать меня, а Уильям…

- Я знаю, - пробормотал я. - Я знаю, кем он был.

- Не был, есть, - поправила она меня.

- Что? - Я уставился на нее. - А дети?

- Мертвы, - ответила она. - Последний подарок Уильяма мне. Сгорели заживо в огне, который он устроил, чтобы очистить наш дом.

Несмотря на ее холодный ответ, она не смогла скрыть от меня правду. Мое сердце заколотилось, ощущая ее боль, как свою собственную. Где-то внутри меня золотистый свет растекался успокаивающими нитями. Магия Теи обволакивала мое сердце, как бы говоря, что я не один.

- Мне жаль. - Мои сожаления не соответствовали утрате и прозвучали слишком поздно.

- Ты даже не был знаком с ними, - сказала она в основном самой себе, ее глаза были устремлены куда-то вдаль.

- А ты? Ты все еще привязана к нему? - Спросил я.

- Нет, я умерла в тот день вместе со своими детьми. Я ушла за грань.

Я промолчал. Вампиры, как правило, не верили ни в рай, ни в ад. Наш род прожил достаточно долго, чтобы такие понятия казались глупыми.

- Хочешь узнать, что ждет тебя дальше? - спросила она, и я кивнул. - Свобода. Это заняло всего минуту. Моя душа ушла в это великое, прекрасное забвение, а потом меня выдернули обратно. Служанка исцелила меня. Я так и не узнала, как. Когда я открыла глаза и обнаружила кошмар, в который меня вернули, я убила ее. Думаю, она была ведьмой, - задумчиво добавила она.

Она умерла. Это было правдой, но это не объясняло, где она была все это время.

- Почему ты не связалась с нами? - потребовал я.

- С чего бы? - прорычала она в ответ, повернувшись ко мне. - Ты бросил меня умирать.

- Ты можешь продолжать говорить себе это, но это неправда. Ты знаешь, что каждый год мама делала для тебя покупки и набивала шкаф, надеясь, что ты приедешь? Каждый год до самой твоей смерти. Она готовила для тебя комнату. Она обустроила комнату, - мой голос сорвался, - для твоих детей. Ее внуков. Она изменила законы. Бенедикт последовал ее примеру. Себастьян пытался найти утешение в кокаине. И каждая война, которую вел наш отец за последние двести лет, была вызвана его ненавистью к Уильяму.

- А ты? - требовательно спросила она. - Где был ты? Что делал мой близнец?

- Я пытался. - Я не мог сказать ей больше, не с клятвой крови, связавшей меня. Не с тем обещанием, которое я дал нашей матери. Тем, что висело у меня на шее, как камень.

- Пытался? - повторила она. - Ты потерпел неудачу. Так же, как ты подведешь свою пару, если откажешься увидеть правду.

- И что же это за правда? Где Уильям? Кто эти люди, с которыми ты работаешь? - надавил я.

- Ты не единственный, кто связан клятвой крови.

Я замолчал. Она не могла знать о клятве крови. Никто не знал. Даже Тея. Это был единственный секрет, который я был вынужден хранить.

Ее глаза злорадно сверкнули, словно она тоже могла читать мои мысли. - Мне всегда было интересно, в чем мать заставила тебя поклясться, что было настолько ужасно, что ты уснул на десятилетия.

Я понятия не имел, откуда она это знает, но было ясно, что ей все равно.

- Знаешь, я однажды навещала тебя, - продолжила она. - Приезжала на остров, стояла в твоей комнате и смотрела, как ты спишь. Поэтому, когда я говорю, что у меня нет желания убивать тебя, ты можешь мне поверить.

- Это было бы легче сделать, если бы ты перестала убивать всех вокруг меня, - прорычал я. Даже когда я пытался осмыслить то, что она мне говорила, и то, чего она не говорила, я не забывал о Париже. Я не забыл ни Хьюза, ни невинных людей в опере. И уж точно не забыл ее нападение на Тею и следы, которые она оставила на ней.

- Есть цена за свободу. Это смерть, - сказала она мне.

- Так вот что думали люди, напавшие на Оперу? Что они освобождают невинных?

- Все вышло из-под контроля. К сожалению, Мордикум привлекает немало озлобленных, обращенных вампиров. Тех, кого Совет и чистокровные пытаются держать под контролем.

Мордикум. Теперь у меня было название. Это была латынь, извращенная на современный лад, но смысл ее был ясен. Укус. Но не простое действие. Нет, это был жестокий укус - беспощадный, первобытный, раздирающий. - И этот Мордикум лучше, чем Совет?

- Они не боятся того, кто они есть. Они просто хотят быть вампирами, - яростно сказала она, ее глаза загорелись.

- И это то, чего ты хочешь? - Я покачал головой. - Это чушь, и ты это знаешь. Ты была свободна десятилетиями. Зачем возвращаться? Зачем начинать войну?

- Ты думаешь, это я начинаю войну? - Она моргнула, и свет исчез, а белки ее глаз потемнели. - Что, по-твоему, произошло, пока ты спал? Почему, по-твоему, ввели Обряды? Совет хочет только одного. Контролировать.

- Совет больше не одобряет внушение.