Неприступный герцог

Что-то теплое и нежное коснулось его щеки, и он понял, что это ладонь Абигайль. Уоллингфорд хотел накрыть ее своей, но поздно: она уже убрала руку.

– Да, вы всего лишь мужчина, ваша светлость, – сказала Абигайль. – Но видите ли, я рассчитывала на нечто большее.

Глава 16

Две недели спустя

Абигайль со стуком поставила на кухонный стол кувшины с козьим молоком.

– У нас гости! – крикнула она.

Из кладовки, вытирая руки о фартук, выглянула синьора Морини.

– Che cosa?

– Гости. Или гость. Точно пока не знаю. Александра примет их в библиотеке, как только очистит навоз с туфель. Думаю, она захочет выпить чаю. – Абигайль повернулась, чтобы уйти.

– Подождите, синьорина!

– У меня нет времени, Морини.

– Синьорина, прошу вас.

Абигайль остановилась, взявшись рукой за дверь.

– Только быстро, Морини, я действительно ужасно занята.

– Синьорина, это неправда. Вы нарочно придумываете себе разные дела. А все для того, чтобы не думать слишком много.

Абигайль повернулась к ней и сложила руки на груди.

– Не понимаю, о чем вы. Я действительно очень много думаю. И мысли мои весьма возвышенны.

Синьора Морини неподвижно стояла возле окна, и только теплый утренний ветерок слегка шевелил темные кудряшки на ее висках.

– Поговорите со мной. Расскажите, что произошло в праздничную ночь. Почему вы и синьор герцог ходите с тех пор с печальными глазами?

– Я удивлена, что вы спрашиваете об этом, Морини. Мне казалось, что вы все понимаете и всех видите насквозь. В любом случае рассказывать нечего. Мы поняли, что совершенно не подходим друг другу, как я и предполагала. Так что вы зря потратили свой лимонный ликер.

– Синьорина, послушайте, у меня есть план…

Абигайль протестующе подняла руку:

– Больше никаких планов и никаких разговоров о проклятиях. Все это было очень весело и казалось необыкновенным приключением. Только видите, чем все кончилось? Сплошными несчастьями. Мистер Берк уехал на автомобильную выставку в Рим, не сказав бедной Александре ни слова. Одному Богу известно, куда подались Лилибет с Пенхэллоу. Полагаю, это как-то связано с проклятым животным Сомертоном – супругом Лилибет. Ведь где он, там недалеко до беды. Кроме того, мы все равно не успели ничего сделать – день летнего солнцестояния прошел.

– Не совсем так, синьорина.

– А мне кажется, именно так.

– В вас совсем не осталось надежды, синьорина, – сказала Морини.

– А на что мне, собственно говоря, надеяться? Вот что бывает, когда связываешься с оккультизмом или пытаешься вмешаться в чьи-либо отношения, что, собственно говоря, почти одно и то же.

Экономка покачала головой:

– Не ожидала услышать таких слов от вас, синьорина. От вашей сестры – да. Но вы так… свежи. Так полны радости. Куда же девалась эта радость теперь?

– И правда, куда? – пробормотала Абигайль.

Морини подошла к ней, сопровождаемая шелестом юбок, и положила руки на ее плечи. Воздух вокруг Абигайль сразу стал теплым от сладкого аромата свежеиспеченного хлеба, знакомого запаха кухни с ее старым деревянным столом, камином и истертыми каменными плитами пола.

– Вы так молоды. И вы влюблены. Герцог страстно вас желает. Он скачет по окрестностям на своем черном коне или часами сидит в библиотеке, уронив голову на руки.

Сердце Абигайль инстинктивно сжалось при упоминании о герцоге. В последние несколько недель оно во всей красе проявило свою склонность к излишней сентиментальности и начинало болеть всякий раз, когда она вспоминала перепачканное сажей лицо Уоллингфорда в праздничную ночь или когда она видела его проезжающим верхом мимо замка. Абигайль старалась убедить себя, что боль вызвана угрызениями совести: ведь она так жестко и холодно обошлась с герцогом в ту памятную ночь. Он не хотел ее разочаровать. Просто повел себя в своей привычной высокомерной манере, и Абигайль ожидала бы этого, если бы ее сознание не было так затуманено страстью и разговорами Морини о судьбе и вечной любви. Можно ли было осуждать герцога за то, что он вел себя соответственно своему характеру? Она сама виновата в том, что испытывала к нему столь неуместную нежность и ожидала от него слишком многого.

Но она скоро оправится от случившегося. И он тоже. На самом деле пострадали лишь ее девическая влюбленность и его аристократическая гордость. Если продолжать его сторониться, а он и дальше будет проводить время наедине с книгами вдали от нее, уже через несколько недель они станут безразличны друг другу.

Совершенно безразличны.

Вот только жизнь кажется ужасно пустой без него.

Абигайль мысленно приструнила свое сердце, а потом тряхнула головой, чтобы показать, насколько ей все безразлично.

– Он занимается наукой, синьора Морини. Вы ошеломлены, знаю, но именно поэтому мы все здесь, если вы не знали. Чтобы учиться. Вдали от соблазнов большого города. Признаю, что все мы подхватили эту весеннюю лихорадку, вызывающую приступы безрассудства. Но, благодарение Богу, излечились и опять способны рассуждать здраво.

– И вы тоже, синьорина?