Непробиваемый

– Поверь, куколка, если я захочу кому душу выбить, я это сделаю голыми руками. Мне для этого пистолет не нужен. На крайний случай, воспользуюсь сподручными средствами. Предпочитаю контролировать процесс. А эта игрушка… для слабаков, как по мне. По крайней мере, на гражданке – точно.

– Игрушки. Привычки, – скривилась болезненно, а внимание сместилось к бумаге в моей руке.

На созерцании оного она и зависла. Я бы, скорее всего, не обратил никакого особого внимания, если бы не настолько быстро изменилась в лице. Побледнела. Зрачки – расширились. Как шумно вдохнула, до побеления пальцев впившись в крафт, за который держалась, так и не дышала больше, не переставая смотреть. На фото.

– Ты его знаешь.

Не спрашивал. Утверждал.

– Откуда?

Отреагировала Василиса не сразу. Сперва с силой зажмурилась. Потом головой тряхнула, словно погоняла какие-то свои мысли.

– Близкий сподручный Игната. Как не знать?

– Игната, говоришь… И насколько близкий?

А сам призадумался…

Василиса же одарила меня удивлённым взглядом.

– Я ошибаюсь? – пробормотала неуверенно. – Ну, просто я так подумала. Они были вместе, когда… Ну… – замялась. – Я видела, как он поручал ему… Кхм… Совсем не то, что можно доверить первому попавшемуся или рядовому подчинённому, в общем.

Очень интересно.

– Что поручал? – прищурился, пристально глядя на девушку.

Та втянула плечи и сжалась. Отвернулась от бумаг. На меня тоже не смотрела. Лишь перед собой, куда-то за пределы ветрового стекла.

– Избавиться от кое-кого. Двоих.

В ушах зашумело.

– От кого?

Делиться она точно не хотела. Продолжала молча смотреть в неопределенную точку, нервно комкая крафтовую упаковку под пальцами.

– Не думаю, что я могу тебе это рассказывать. Если Игнат не рассказал сам.

– Ладно, спросим у Игната. Всё равно собирался ему звонить, – не стал настаивать.

За мобильник тоже взялся. Только сперва записал номер внедорожника, пока не забыл. И только потом набрал брату. Правда, так и не услышал ни одного гудка. Василиса банально забрала гаджет из моих рук, шустро сбросив вызов.

– Нет! Если спросишь, то он сразу поймёт, что это я проболталась. Нельзя. Ни в коем случае! – заговорила торопливо и сбивчиво. – Там только они и я была. Больше никто не мог узнать, – уставилась на меня умоляюще. – Не говори ему ничего. Пожалуйста.

Та-ак…

– Во-первых, успокойся, я не собирался обсуждать подобное вот так по телефону, – осадил я её строгим тоном, выставив ладонь в требовании возврата моей собственности. – Как и сдавать тебя. Во-вторых, мне перед этим очень интересно послушать твой полный рассказ о произошедшем и том, как ты вообще оказалась втянута в подобное. Так что ты сейчас посидишь смирно пару минут, я позвоню, кому надо, а после мы к этому вернёмся.

Успокоилась она… Да никак!

– Нет, – категорично помотала головой, пряча мой телефон себе за спину. – Если не об этом, о чём тогда разговаривать с ним собрался? И я тебе ничего не скажу. Ни потом. Ни вообще когда-либо. Не могу. Прости. Нельзя. Если он узнает… – прикусила себе язык.

– Господи, Василис, успокойся, говорю. Я ему звонить собирался ещё до твоего признания. Совершенно о другом. Как и об этом, – ткнул в фотографию крота, – совсем с другим человеком собирался поговорить. Дыши глубже.

– И о чём? – протянула недоверчиво.

– Мне показалось, что за нами следили, – пояснил, как можно спокойней. – Я поэтому и свернул на эту дорогу. Тот чёрный внедорожник, что дальше проехал. Об этом и собирался сообщить Игнату. Заодно пробить номер. Хотя, возможно, что это просто совпадение. Но предпочитаю перестраховаться. Всё, успокоилась?

Мой телефон она прятать перестала. Но и не отдала. Безвольно и с тоской уставилась на аппарат связи в своей ладони.

– Я так не могу. Не получается, – скорее самой себе пробормотала, нежели мне.

И такой потерянной она сейчас выглядела, что я не удержался и приобнял её за плечи, прижав к себе.

– Что не получается? – поинтересовался негромко, гладя девушку по голове. – Да ещё и у тебя, – хмыкнул. – У тебя слишком несгибаемая воля для той, у кого не получается. Порой, даже излишне, – отшутился, хотя ни разу не шутил, на самом деле.

Василиса действительно, зачастую, упряма в убыток себе. Совершенно не умеет быть слабой. Наверное, поэтому мы постоянно ссоримся ещё. Оба слишком горды и упрямы.

– Они были мертвы, – вдруг заговорила она через недолгое молчание, продолжая упорно изучать свои ладони. – Те двое. От них Игнат сказал избавиться этому человеку, на фотографии, – замолчала, а по щекам потекли слёзы.

И у меня что-то перещёлкнуло внутри. Нежность к ней сплелась с ненавистью к Игнату и себе. К брату – за то, что втянул её в свои разборки. К себе – за то, что своими неосторожными высказываниями и действиями заставил вспомнить плохое и плакать. Молчать надо было. Просто послать сообщением и о слежке Игнату, и номер знакомому технарю, чтобы тот пробил его по базе. А я вместо этого… Идиот!