Непробиваемый

– Прости, – прошептал, стирая пальцами солёные капли с прекрасного личика. – Не нужно было при тебе, – озвучил вслух свои мысли. – Не плачь, пожалуйста, – попросил, целуя в макушку. – Всё будет хорошо, обещаю. Только не плачь. Ладно?

Не помогло. Она всё никак не успокаивалась. Наоборот, пуще прежнего разревелась.

Да что же это…

– Лисёныш, – позвал, положил ладонь на щёчку и вынудил посмотреть на меня. – Всё хорошо, слышишь? Верь мне, ладно? Тебя никто не тронет. Ни тебя. Ни ребёнка. Я об этом позабочусь.

Конечно, не тронет. Я из Игната всё дерьмо выбью нахрен, когда увижу сегодня. Чтоб думал в следующий раз головой, а не тем местом, когда решил свозить Василису на свои разборки. Тоже мне властитель жизни, млять! Зато я, наконец, понял, откуда у каждого второго в окружении Игната этот страх берётся.

– Угу… – отозвалась сквозь всхлипывания девушка, отвлекая от невесёлых дум, слабо кивнула, уткнувшись лбом в моё плечо, перехватив мои пальцы, крепко прижимая к себе.

Так и не успокоилась.

А потом и вовсе…

– Он знает. Игнат знает. Что не его. Малыш, – произнесла совсем тихо, с отчаянием снова и снова цепляясь за мой воротник.

– Что сказал?

И очень постарался говорить ровно.

– Аборт. Выкидыш. Выбирай, сказал.

Руки сами по себе крепче прижали её к себе.

– Выкидыш? – повторил, самого себя не слыша. – И как он собрался… – замолчал, вспомнив синяк. – Он поэтому тебя ударил? – отстранился, вглядываясь в заплаканные глаза. Впрочем, ответ мне был не нужен. И так ясно. – Как он… Сама сказала?

А сам принялся перебирать в уме, что делать дальше. Раз уж брату всё известно. Впрочем, я и сам собирался с ним по этому поводу поговорить. Молчать всё равно не имеет смысла больше. Заодно и разберёмся, что к чему уже, наконец.

– Не сказала бы, умолчала бы про беременность, рано или поздно, всё равно понял бы. Ещё больше бы разозлился. С интеллектом у твоего брата всё в порядке, оплодотворение воздушно-капельным путём пока не придумали, – криво улыбнулась Василиса.

И вот тут я завис, да.

А в груди словно вакуум лопнул, позволяя впервые за последние недели нормально вдохнуть.

– Не придумали, – повторил за ней эхом. – То есть вы с ним и правда… не только в разных комнатах спите, но и…

Дальше язык не поворачивался произнести нужное слово.

– Сказала, будет приставать, прирежу его, пока будет спать, – виновато обронила Василиса. – Не он один умеет быть убедительным, – проворчала ещё тише.

Шумно выдохнула. Замерла. Вовсе сжалась вся.

А я… расхохотался. Просто вдруг так отчётливо увидел эту сцену. Понятное дело, что ничего хорошего в ней нет, но стоило только представить лицо брата… и смех сам собой накатывал. Нервы, не иначе.

Вот теперь она отстранилась. И на меня посмотрела. С сомнением в моей адекватности.

– Чёрт, куколка, ты – это нечто, – выдавил сквозь смех. – Прости. Я просто представил, да.

Впрочем, как начал смеяться, так и перестал. Потому что…

– Тогда какого хера ты вообще согласилась замуж пойти за моего брата? Что за херня такая? – отстранился и уставился в глаза девушке.

Смотреть на меня, будто на неадекватного, она не перестала.

– Какая есть. Всё моё, – произнесла отстранённо.

– Учитывая, что ты носишь моего ребёнка, всё твоё – моё, так что выкладывай, куколка, пока я не отправился за ответами к брату. Помнится, ты очень не хотела, чтобы он знал правду о нас. Почему?

А в изумрудных глазах – всё привычное, как в большинстве своём. Чистое упрямство.

– Нет никаких «Нас»! – заявила категорично. – А значит, и рассказывать ему нечего, – отодвинулась подальше.

И почему мне вдруг захотелось её выпороть, никто не знает?

– Ладно, как скажешь, – не стал спорить, заводя двигатель. – Пристегнись в таком случае, – вдавил педаль газа в пол до упора, направляя автомобиль обратно в сторону города.

Не хочет по-хорошему, будет по-моему.

– Ярослав, – быстренько определила задуманное мной Василиса, а её ладошка судорожно вцепилась в мою руку. – Останови машину. Не надо. Не езди к нему. Не говори ничего, – произнесла напряжённо.

– Почему нет? Один из вас мне точно расскажет, что к чему. А то мне всё больше кажется, что я по-тихому схожу с ума. Ты не желаешь этой свадьбы, но выходишь за него. Ты с ним не спишь, но упорно убеждаешь меня в обратном. Он тебя бьёт, а ты терпишь. Хочешь меня, но постоянно отталкиваешь. И притом вы оба участвуете в каких-то тёмных делах. Напомни, о чём я ещё забыл упомянуть?

– Я не говорила, что не желаю этой свадьбы, – бросила встречно девчонка. – А если и так, это не повод сдавать меня ему! Останови машину, сказала! – повысила голос.

– А я тебя сдаю? Чем? – деланно удивился, ухмыляясь, прибавляя скорости. – Тем, что хочу рассказать ему правду о нас? Что я был твоим первым? Что ты беременна от меня? Что я до сих пор тебя хочу, как одержимый, и мне надоело быть сторонним наблюдателем, когда я точно знаю, что ты желаешь того же? По-моему, это будет честно перед братом с моей стороны, разве нет?

Пальчики, впивающиеся в моё запястье, вдавились сильнее, оставляя полосы и царапины на коже.