Непрошеная повесть

Государь, ничего не подозревая, приветствовал настоятеля: «Давно не видались!» Предложил ему вино и закуску. По долгу службы я присутствовала при этой трапезе. Вряд ли кто-нибудь догадывался, что при этом было у меня на душе…

Надо сказать, что в это время отношения между двумя прежними государями – Камэямой и Го-Фукакусой – были более чем прохладны. Стало известно, что правители-самураи в Камакуре, весьма недовольные этой размолвкой, предложили, чтобы государь Камэяма нанес визит старшему брату, дабы весь мир увидел, что все недоразумения уже в прошлом. Тут начали обсуждать, чем и как развлечь гостя, – показать ли ему сады или, может быть, устроить в его честь игру в мяч.

– Как бы получше его встретить? – стал совещаться государь с министром Коноэ.

– Как только он пожалует, надо как можно скорее предложить ему угощение… А когда во время игры в ножной мяч понадобится немного передохнуть и поправить одежду, следует подать разбавленный сок хурмы, настоенный на саке… Поднести напиток лучше всего поручить кому-нибудь из придворных женщин… – сказал министр.

– Кому же вы советуете? – спросил государь.

Эта обязанность была возложена на меня, – дескать, и возраст, и происхождение у нее подходящие. Я надела шаровары-хакама из шелка-сырца, семислойное косодэ красного цвета разных оттенков, другое желтое на зеленой подкладке и светло-зеленую парадную накидку. Под низ я надела тройное узорчатое косодэ с узкими рукавами розовых и красных оттенков и двойное одеяние из китайской парчи.

Наконец государь Камэяма прибыл и, взглянув на сиденье, поставленное для него рядом с сиденьем нашего государя, сказал:

– При нашем отце, покойном государе Го-Саге, я как младший всегда сидел ниже вас. А здесь этот порядок нарушен… – и приказал поставить свое сиденье пониже.

– В «Повести о Гэндзи» описано, как прежний государь Судзаку и император Рэйдзэй, посетив усадьбу принца Гэндзи, увидели, что принц Гэндзи поставил свое сиденье ниже… Тогда они особым указом повелели ему всегда садиться рядом, наравне с ними… – ответил наш государь. – Почему же вы хотите сесть ниже меня, хозяина? – (И все нашли такой ответ весьма изысканным и удачным.)

Потом был устроен пир по всем правилам этикета, а когда пир закончился, пришел наследник и началась игра в мяч.

Примерно в середине игры государь Камэяма прошел в зал для короткого отдыха, а в это время госпожа Бэтто, распорядительница, принесла на подносе чарку и налила в нее золоченым черпачком сок хурмы. На ней было пятислойное одеяние зеленых и пурпурных тонов, а сверху – белое на зеленой подкладке. Поверх всего она надела парадную накидку желтого цвета. Я подала напиток экс-императору. Камэяма настоял, чтобы я пригубила первой. Потом опять до самых сумерек продолжалась игра в мяч, а с наступлением темноты государь Камэяма при свете факелов возвратился к себе.

На следующий день Накаёри принес мне письмо.

Что делать, не знаю.
Твой образ является мне,
на явь непохожий, —
но, если я вижу лишь сон,
к чему с пробужденьем спешить!

Письмо было написано на тонкой алой бумаге¹³ и привязано к ветке ивы. Было бы невежливо оставить без ответа это послание, я написала на бледно-голубой бумаге стихотворение и отослала, привязав письмо к ветке сакуры:

Ах, право, что явь,
что сон – все равно в этом мире,
где вечного нет,
ведь и вишен цвет, распустившись,
снова тотчас же опадает…

Государь Камэяма и после этого неоднократно писал мне письма, полные сердечных излияний. Но вскоре я попросила приготовить карету и на время уехала из дворца в усадьбу моего деда Хёбукё.

Меж тем в четвертую луну закончилось восстановление храма Зал Поучений – Тёкодо при дворце на Шестой дороге, туда перенесли священные изваяния и разнообразную утварь. Состоялась церемония освящения, службу отправлял преподобный Кого, молитвы распевали двадцать священнослужителей младших рангов. Затем состоялось освящение павильона Дзётё, службу отправлял преподобный Кэндзити. Придворные дамы прибыли на ту церемонию в пяти каретах, я ехала в самой первой, на почетной левой стороне; на правой стороне сидела госпожа Кёгоку. На мне было семислойное косодэ, расцветка постепенно менялась от нижнего красноватого к последнему зеленому, а сверху я надела голубое длинное одеяние на розовой подкладке. У госпожи Кёгоку косодэ было пятислойное, тона переходили от лилового к синему. Для последующих праздничных служб, которые должны были продолжаться в течение трех дней, я приготовила парадную накидку густого алого цвета, шаровары-хакама, белое верхнее косодэ и длинный шлейф.