Непростое наследство

Хотелось провалиться сквозь землю. Казалось, все присутствующие вдруг узнали о моей наивности. Я ведь всерьез раздумывала, как повести себя достойно и не обидеть Бланш. А на деле была просто забавным дополнением к компании, диковинкой, удачно разбавляющей накатившую в провинции скуку. Реджис, разумеется, догадался с самого начала. Помню его взгляд, когда в воздухе распадалась на искры огненная бабочка.

— Бланш говорила обо мне?

Реджис беззвучно усмехнулся.

— А вот и вопрос, на который я не стану отвечать.

— Хорошо, — несколько мгновений я простояла без движения и глядела в одну точку. — Значит, никуда не пойду.

Если б знала, каким паршивым окажется утро, из комнаты бы не выходила. И теплая погода больше не радовала, и ворчание Мод вдруг стало близким и понятным, а руки, обхватившие плечи лучше бы были не моими.

— Поговорим позже, хорошо? — пообещал Реджис и направился к сестре.

«Никогда не забывает, кто перед ней». Могу лишь представлять, насколько верна память Бланш, когда дело коснулось мужчины, о котором она мечтала много лет.

Я поспешила обрадоваться, когда рыбаки, а вслед за ними и стражники покинули таверну. Первые — с хмуро опущенными головами и недовольным бормотанием, вторые — напевая веселенький мотивчик Тибо. Кто бы не заглянул в «кота и лютню» принимался обсуждать одну-единственную новость, начиная разговор с порядком надоевшего: «госпожа Сорель, а вы слышали…». К полудню голова шла кругом. Благо, одной проблемой, кажется, стало меньше — Эри прекратила плакать по углам и сторониться Анри. Принарядилась в платье, оставшееся от матери, а на замечание Марты, что на кухне можно запачкаться, лишь пожала плечами.

— Ожила девчонка-то, — хмыкнул Терк, облокачиваясь на стойку и провожая Эри взглядом. Та под предлогом просьбы о помощи снова увела Анри за дальний стол. — Может, договорятся, а, госпожа?

— Да пусть как хотят. Мне-то что? Скажи-ка лучше про колено. Не болит?

— Утихло после вашей мази. Но вот смердит от нее… На ночь мажу, чтоб людей в зале не распугать. Во сне и то эту отраву чую.

— Будет жаловаться. Всего двадцать дней потерпеть. Болотные клубни не фиалками пахнут.

— Вот оно что? А я-то гадаю. Будто сотня лягушек разом подохла, да в тине и сгнила.

Я засмеялась, а старый слуга скривился и чуть не плюнул на пол.

Боли в колене беспокоили его часто, а в последнее время и вовсе мешали ходить. И то ли из невежества, то ли из упрямства лечиться Терк не желал. Марта вполголоса рассказала, как еще при тетке он покупал настои у деревенской ведьмы на рынке, но толку не было. Тогда-то я взялась готовить мазь, но изменить рецепт и избавиться от болотной вони оказалось невозможным. Терк, едва приоткрыв банку, выругался и отказался, но я напомнила, что от калеки толку мало, и он, скрипя зубами, сдался. Теперь каждый день приходилось выслушивать жалобы, мол, «госпожа, пощадите, сил терпеть эту дрянь никаких».

— Госпожа Сорель, нет ли другого средства? Ну вот где эта мазь уже…

— Ну и заладил. Девицы меньше плачутся. Будешь продолжать — к целителю отправлю.

Терк заворчал под нос и отвернулся.

— Глядите-ка, госпожа. Девчонка чего-то вскочила. Ишь ты! Резво бежит.

Анри рассеянно оглянулся, раскрыл рот, но передумал говорить и только махнул рукой. Эри же пронеслась мимо, на ходу вытирая раскрасневшееся лицо внешней стороной ладони.

— Глаза раскрой, дурная! — крикнула Лизет, у которой едва не выбила из рук поднос с пустыми кружками.

Кухонная дверь хлопнула так, что голос Тибо дрогнул на длинной ноте, а моряки за ближайшим столом удивленно ухмыльнулись.

Терк цокнул языком.

— Не-е-ет. Не договорятся, госпожа, ох, не договорятся. Эри-то ни с какой хитростью еще не знакома, а господин Анри только и знает правду в лоб рубить. А ведь неплохая бы пара вышла, а?

Вот что точно выйдет, так это очередная ссора и море слез, в котором все потонем. И узнавать не стану, чем виноват Анри на этот раз. Пусть Эри как следует проревется у Марты на плече, потом поговорим.

— Госпожа? Может, ну ее во тьму, эту мазь, а? Хожу я лучше, колено почти не ноет. Может, хватит?

— Нет уж, не хватит. Еще десять дней, и не вздумай обмануть.

— Как тут обманешь-то? — Терк взмахнул руками. — На всю улицу ведь несет! А смывать, так всю воду изведешь.

— Колодец не изведешь, не жалуйся.

Снова сдерживаясь от плевка, Терк добавил, уже шагая в сторону кухни:

— Вся в тетку покойную!

— Взбесились что ли?

— Еще как взбесились, госпожа, — подала голос Лизет, забирая полотенце, которое я в сердцах бросила на стойку. — Не день, а мучение какое-то. Видите дамочку у окна? Вон ту, с желтой заколкой, с несчастным иссохшим мужичком рядом? Муж ее, бедолага. Четверть часа как пришли, а уж в печенках сидит. То мясо холодное, то хлеб черствый, то голос у Тибо противный. Слыхали такое? И как усохший-то не помер с тоски? Ни на минуту затыкается, чтоб ее сшейды сожрали. А Эри чего? Опять к господину Анри обниматься полезла?