Непростое наследство

Ноэль выглядел счастливым. Он и раньше не производил впечатление страдающего человека, но теперь просто светился. Уж не знаю, от чего больше — от прекрасного брака или прекрасных перспектив.

— И вы тоже будьте счастливы, Сорель. С наследством или нет, одна или с тем кого выбрали, — заметив как дрогнуло мое лицо, он добавил: — Давайте хранить секреты друг друга? Клянусь, что забуду все, когда переступлю порог.

— Какие секреты? — пожала плечами я, и Ноэль рассмеялся.

— Прощайте, Сорель.

Хоть я и не привыкла ожидать от людей многого, странное ощущение сохранилось до самого вечера. Я ведь всерьез поверила, а, возможно, так и было, что не безразлична Ноэлю. Клянусь богами, мне нравились и его обращение, и внимание, взгляды, прикосновения — все, одним словом. Бланш этого не замечала? Или не пожелала замечать? Или сочла нужным забыть? Не хотела бы я оказаться на ее месте.

Платья, которые Эри принесла для перешивки, не выглядели поношенными. Их вытаскивали из сундука только по праздникам и особенным случаям. Прекрасно сохранившиеся, но очень старомодные, они совсем не годились для юной девушки и, наверное, напоминали о чем-то. Иначе Эри не просила бы Ламара Бенуа сделать так, чтобы их невозможно было узнать. Говорила она быстро, с легким от смущения румянцем и тихими замечаниями, мол, в этом матушка ходила в гости, это надевала на ярмарку. По пути сюда она призналась, что чувствует неловкость из-за желания избавиться от последних вещей матери, а потому постоянно отводила глаза.

— Может, и вам что-нибудь предложить? — спросила Арлет, пока я, стоя у окна бездумно просматривала папку с набросками моделей, собственноручно сделанных Ламаром.

— Нет, не нужно.

Арлет улыбнулась, пожала плечами и отошла к манекену. Нарочно принялась поправлять оборки, желая привлечь мое внимание. Зря. Я не видела ничего даже на страницах, которые брала в руки. Мысленно я находилась возле аптекарской лавки рядом с Бланш Сибилл, в чьих глазах застыли злые слезы. Раз за разом вспоминая наш разговор, хотела обнаружить, не упустила ли чего-нибудь важного, не совершила ли ошибку.

«Если ты солгала…» — о чем она умолчала в этой фразе? Умолчала ли вообще? Как белый день ясно — никакое замужество не сумеет унять испытанную боль. Бланш разбита, разочарована и, хуже всего, сломлена. Разумеется, Ноэль Лэндри будет обращаться с ней, как с хрустальной вазой, не желая расстроить собственные планы. Вместе в высшем обществе они будут блистать и умело носить маски, убеждая всех вокруг в искренности брака. Но что будет твориться у Бланш в душе? Эта мысль не давала покоя второй день и омрачала внезапно возникшее чувство облегчения. С ухаживаниями Ноэля покончено раз и навсегда, Бланш покидает Леайт, а, значит, нам с Реджисом будет намного проще. Я даже перестала думать, как однажды уеду. А я обязательно уеду. Когда-нибудь, через время. Не обязательно равное положенному году.

— Идемте, госпожа Сорель? — бодро проговорила Эри, незаметно оказываясь рядом.

Ламар Бенуа проводил на улицу, как всегда наговорил любезностей и поклонился на прощание.

— Жаль — не все мужчины такие, — вздохнула Эри. — Моряки вон сплошь грубияны — только и знают гоготать над своими пошлыми шутками. Точно как Кеннет или вон тот, которого господин дознаватель приставил.

Чем ей не угодил молодой стражник, сменивший Алера, я так и не поняла. Они едва перекинулись парой слов и видели друг друга, в основном, на расстоянии. Выглядел парень самым обычным, никак не выделялся среди горожан, и я сама его практически не замечала.

— Ты с ним дольше минуты не говорила.

— Все равно, госпожа, — нахмурилась Эри. — Что господин Бенуа, что господин Дами — сразу видно, образованные. Когда господин Дами за мной по улицам идет, как-то спокойнее. Я ему больше доверяю.

Я беззвучно усмехнулась, а Эри слегка покраснела и больше ничего не сказала. Наученная неприятным опытом с Анри, она не пыталась выражать симпатии, если ей кто-нибудь нравился. Но надежд выйти замуж не оставила. Когда первые страх и оторопь прошли, Эри ожила, перестала трястись каждый раз выходя из таверны, и стала напоминать себя прежнюю.

Капитан Рентье приходил в «кота и лютню» дважды и вел себя свободно. Но не сделал ничего, способного вызвать подозрение или привлечь лишнее внимание. Он заговаривал со мной, расспрашивал о делах, делал намеки, а потом возвращался к своим людям и это ничем не заканчивалось. Многие вели себя подобным образом и зацепиться за безобидные слова я не могла. Замечала во взгляде что-то недоброе, но закона, запрещающего разглядывать хозяйку таверны, не придумали. Сказать кому — только опозориться.

— Вам, госпожа, кроме трав, ничего из лавки Ренарда не нужно?

Эри нарочно шла очень медленно, стараясь оттянуть момент, когда я отправлюсь домой, а она — пройтись до аптекарской лавки в одиночестве.

— Нет, ничего. Ты после зайди куда захочешь.