Непростое наследство

Завидовать Элти я попросту не умела. Да и как, если она ближе сестры? Но теперь мы вряд ли будем видеться часто. Когда вернусь, придется искать новое жилье.

— Тоже замуж хотите?

— А вы опять себя предлагаете?

— Боги, упасите, — поежился Анри. — У вас характер скверный, и окна вон открываете дело не по делу. Марта что-нибудь сготовила? Пойду поужинаю и отправлюсь домой. Не то папенька наизнанку вывернет.

Осуществить задуманное Анри не успел, поскольку дверь приоткрылась и заглянула Мод.

— Госпожа Сорель… Ох, господин Анри, вы такой сонный и смешной. Там мастер дознаватель пришел, госпожа. Вас просит. Передал, мол, важный разговор.

Я отложила письмо, и едва не поставила жирную кляксу в конце строки. Вот бы Элти хохотала. Она и над почерком моим потешалась, говоря: если дать курице макнуть лапу в чернила и написать пару слов, у нее выйдет лучше, чем у любого целителя или травника.

— Скорее зови сюда. И подай чай.

— И пирог. Или что там на кухне есть? Ужин, похоже, откладывается, — Анри уселся поудобнее и добавил, когда Мод исчезла: — Даже не думайте прогонять, Сорель. На сей раз я буду в курсе всего.

— И не собиралась. Но все же на стул пересядьте — кресло мастеру дознавателю уступите.

— Ох, и злыдня вы, — проворчал бухгалтер, выполняя просьбу.

Недовольное выражение не исчезло с его лица даже при появлении Реджиса Эрвана. Тот, впрочем, тоже выглядел не слишком довольным. Вчерашнее оживление уступило место усталости, а в глазах появилась благодарность, когда Мод принесла чай. Преступления, совершенные с помощью магии, лучше всего расследовать в ближайшие сутки, а то и часы, когда след воздействия наиболее ярок. Реджис, судя по всему, не спал и не имел в распоряжении снадобий, подкрепляющих силы. Обидится ли, если предложу из собственных запасов?

— Как прошел праздник?

— Благодарю. Лучше, чем можно было рассчитывать. Мы еще не подсчитали прибыль, но, кажется, она окупит все траты.

— Не просто окупит. Таверна должна оказаться в плюсе, Сорель, — добавил Анри. — После такого успеха иначе быть не может. Но, знаете, просто холодный пот прошиб, когда стало известно об убийстве.

— Кем был погибший, господин Эрван?

Дознаватель внимательно посмотрел на Анри, а тот не шелохнулся, всем видом показывая, что не намерен уходить.

— Прошу сохранить разговор в тайне.

— Клянусь светлыми богами, никто посторонний не узнает, — уверенно произнес Анри. — Разве что снаружи могут подслушать…

— Об этом не волнуйтесь.

Вопреки собственному желанию, я поежилась, и виной тому совсем не открытое окно. От работы разрушителей всегда тянет холодком. Если создательская сила ощущается теплой, то от легкого движения руки Реджиса захотелось закутаться в шаль. Всего на мгновение, но, разумеется, заметил.

— Прошу прощения, госпожа Ирмас. Но нас никто не должен услышать.

— Не извиняйтесь, с этим ничего не поделать.

Анри непонимающе покачал головой и уже сочинил сотню вопросов, на которые придется ответить. Чувствительность к чужой магии не зависела от величины дара. Она либо была, либо нет. Впервые я ощутила ее еще в приюте, на выступлении одаренного барда. С началом каждой песни меня будто окутывали теплым одеялом — прекрасное чувство в холодном доме зимой.

— Погибшего звали Годард Обен, — начал рассказ дознаватель. — Он приехал в Леайт восемь лет назад с молодой женой и двумя маленькими сыновьями. Происходил из состоятельной, но незнатной семьи, занимался продажей тканей и владел небольшим производством. Дела вел честно, законы и договоренности с партнерами не нарушал, открытых ссор ни с кем не имел, платил налоги и поклонялся богам в положенные дни.

— Истинный праведник. За что же такого убивать? — хмыкнул Анри.

— При желании всегда можно найти повод, поверьте. Годард Обен родился и вырос в Гайтране. Там остались родственники и то самое производство, доставшееся по наследству.

— Зачем же он переехал в Леайт? Это далеко и совершенно бессмысленно, — произнесла я.

— Вот это пока неизвестно. Но перед Леайтом Годард пару лет прожил в Жервене, откуда родом его жена. Она гораздо младше, в Гайтране не бывала даже после свадьбы и о прошлом покойного мужа знает немного. Да и сейчас слишком расстроена, так что, кроме слез и сожалений, я особо ничего не добился.

— Думаете, ответы стоит искать в прошлом? Вдруг на новом месте у Годарда появился конкурент? Или интрижка на стороне? Он прожил в Леайте восемь лет — за это время куча народу может возненавидеть.

— Видите ли, госпожа Ирмас, — даже если Реджису не понравилось сказанное, виду он не показал. — Несчастный был убит по-настоящему сильным проклятием. Создать такое можно, имея либо сумасшедшей силы дар, либо бесконечную ненависть. Вы же почувствовали. Я уж молчу, чем рискует создатель подобного. Нужно очень сильно ненавидеть, чтобы пойти на такое преступление.

— Пожалуй, вы правы.