Непростое наследство

— Не делаю никому вреда, господин, и делать не буду. Ядов в доме не держу, с проклятиями не связываюсь. Травы сушу да настои делаю. Ты в деревню зайди спроси — никто от Розелл не пострадал. Ну разве дурака какого заставила по хозяйству подсобить за приворотное зелье. Его-то много кто готовит. Травница твоя видно не брезгует.

На любовные зелья у меня с некоторых пор развилась жестокая аллергия. Стоило только название услышать, как захотелось ненароком зацепить шкаф и к сшейдову хвосту разбить все ведьмины склянки.

— Так уж никому? Совсем без вреда? А что тогда деревенские в городскую стражу с жалобами идут?

— Да кто ж их знает, господин? Такие как этот Обен лезут, в ноги падают, сами не знают чего хотят. Как что не по нраву — сразу жаловаться или грозить. Я-то одна совсем, а одинокую женщину легко запугать. Верно ж говорю? — она оглянулась, ища поддержки, но я не отреагировала, и Розелл продолжила оправдываться: — На прошлой неделе вон приходил один, зажиточный такой, из деревни к северу отсюда. Просил молодость и силу вернуть. Жениться решил на старости, кобель плешивый. Мешок монет предлагал, чтоб зелье сварила с кровью невинной девицы. Где только услышал, в разум не возьму?

— И сварили? — усмехнулся даже Анри.

— Да нет же! Где видано, чтоб зелье из сказок помогало?

— Деньги упустила? — не поверила я.

— Сшейд с деньгами, — махнула рукой Розелл. — Толку от них, если потом он с городской стражей заявится? Я вреда не делаю, людей не обманываю. Думаешь, один он приходил? Сказок наслушался и думает будто чудо случится. Ты сама стала б за такое деньги брать? Знаю, не стала б, — она пригляделась внимательнее. — Да и кровь твоя не подходит.

Анри с глуповатой усмешкой и широко раскрытыми глазами уставился на меня. А я была готова поплатиться собственными силами и лишить дурную ведьму голоса, чтоб не болтала все подряд.

— Так что знайте, зла я никому не делаю, — Розелл не умолкала. — И погибшего вашего не проклинала. Я и не умею. Могу хворь какую почуять, или дурное что было, а за большее не берусь.

— Вот и не берись. И дрянь эту выброси, не то деревенские дом жечь придут, — я швырнула на стол непонятное гнездо и нарочно смахнула еще парочку на пол.

— Будьте осторожны, госпожа Стеф, — произнес на прощание дознаватель.

Розелл не посмела и пикнуть вслед. Хотя столько проклятий, прозвучавших шепотом, ее жилище вряд ли когда-нибудь слышало.

Покинув домик, я как никогда обрадовалась свежему воздуху и скорому возвращению в город. Ума не приложу, как Розелл годами жила в полумраке, темноте и густом запахе трав. Особенно жутко представлять на ее месте себя. Именно такая судьба бы ждала одаренную девочку, не обученную пользоваться собственными ощущениями. Люди слишком боятся непохожих. Предпочитают отвернуться, сделать вид будто таких не существует и мир прежний. А уж меня, незаконнорожденную, давным-давно бы вынудили покинуть деревню.

— Нужно возвращаться поскорее, — проговорил Реджис, взглянув на небо. Оно заметно нахмурилось, а кроны деревьев сильнее склонялись от ветра.

Разговор с ведьмой не дал особых результатов, и большего не добиться. Разумеется, за годы одиночества и постоянной необходимости защищать собственную жизнь, Розелл привыкла изворачиваться и лгать. С самого начала я подготовилась не верить ни единому слову. Это знал и Реджис. Он до последнего терпеливо задавал вопрос за вопросом, и когда наконец не выдержал, применил дар. До сих пор мурашки по телу.

— Жуткое местечко, — когда мы подошли к забору, где оставили лошадей, Анри огляделся. — И почему в детстве оно казалось интересным?

— Может, тогда вы не боялись?

— Может. Кстати, Сорель, поездка прошла не зря. С каждым днем я узнаю вас все лучше.

— Не ваше дело, — бросила я, поправляя поводья Тюльпана. Жеребец был недоволен долгим ожиданием и нетерпеливо топтался на месте.

— Поверьте, я прекрасно понимаю, — с язвительной улыбкой продолжил бухгалтер. — Признаться, сам далеко не праведник и могу припомнить некоторые случаи…

— Анри, заткнитесь. Не то вычту из жалования за длинный язык.

— Я нем как рыба, — ехидная ухмылка с лица, впрочем, не исчезла.

— А вы чего улыбаетесь? — я взглянула на дознавателя, слишком старательно не обращающего на нас внимания. — Находите это забавным?

— Я не сказал ни слова.

— Вот и не стоит.

Проклятая Розелл! Чтоб ее клоповник сшейды сожрали! Дара с гулькин нос, а норовит в чужие дела влезть. Силу в травах не чует, а вот невинная перед ней девица или нет — пожалуйста. В школе о таких рассказывали. Мизерной крупицы дара не хватает, чтобы стать хотя бы бытовым магом. Все, что доступно — смутные ощущения, зачастую расплывчатые и неточные. Обычно на подобное и внимания не обращают, списывая на житейскую мудрость. Но Розелл видно не собиралась сдаваться после того, как провалила экзамен — стала деревенской ведьмой.