НепрОстые

посадить сержанта за то, что он оставлял секретную аппаратуру без охраны. Официально наш батальон назывался МУиПр. Автомат назывался АКСУ. Рекламные надписи были трех видов – маргарин дешевый вкусный и полезный продукт, пользуйтесь услугами госстраха, летайте самолетами аэрофлота. В девяностом был ужаснейший сигаретный кризис. На базаре можно было купить трехлитровую банку окурков. Полпачки каро хватило, чтобы нанять автобус

от Ворохты до Четырнадцатого километра, когда на ботаническую практику приехали из Люблина Рената, Йоланта, Дорота, Агнешка, Дорота, Малгося, Йоана и Беата. Мы с Адрианом ежедневно водили их по горам, и девушки отказывались собирать учебный гербарий на заповедной территории. Адриан был моим учителем, был молодым и лучшим флористом на Западной Украине. На все свои командировочные девушки накупили шампанского, и мы завезли его автобусом на

высокогорный стационар. Адриан был руководителем моей научной работы, мы ездили на его машине по Львову, разделив город на исторически-цивилизационные зоны, и переписывали флору старых парков, крыш и водостоков, путей и свалок, частных садов и заводских территорий. Кафедра ботаники находилась в самом старом корпусе университета. На кафедре стояли австрийские шкафы, заполненные старинными книжками, гербарными листами и мокрыми препаратами,

было прохладно, окна выходили на ботанический сад с тюльпанным деревом и гинкго. По саду бегали собаки с вживленными фистулами на животах. Другое окно выходило на внутренний двор недействующего костела Николая. В одной из аудиторий стояло антикварное пианино «Вайнбах» без половины необходимых струн, и мы с Фациком и Мациком играли в шесть рук песни «Битлз» с самиздатовских фотокопий нот. Мацик любил футбол, мороженое и фильмы с Софи Марсо. А я

играл за факультет в баскетбол. Я был белым. Еще играли почти синий гвинеец, шоколадный мадагаскарец, какаовый колумбиец и желто-красный боливиец. Мои братья. Сохранился хороший снимок, сделанный с балкона спортивного зала. Наша команда сидела внизу на скамейке, и в кадр попали только разноцветные колени, юнайтед калорз. Колумбиец был соседом Маркеса через забор, а боливиец боялся, когда на Менчиле мы прикуривали сигареты от горячего

воздуха над тубусом керосинки. В последние годы школы мы так увлеклись баскетболом, что приходили ежедневно за два часа перед началом уроков на утренние тренировки, а каждое воскресенье играли по четыре часа. Даже дома с братом мы говорили о самых важных вещах, стоя в противоположных концах длинного коридора, перебрасываясь мячом. На речных или морских пляжах вместо мяча был большой тяжелый камень, который нужно было и добросить, и

поймать. Приблизительно так же мы учили летать нашу ворону Галю. Ее мама подобрала в сквере. Все прочие звери тоже были случайными. Сучка Мушка была названа в честь овчарки Мушки, которую вместе со скрипкой денщик моего двоюродного деда Тараса, брата деда Богдана и двоюродной бабушки Миры, привез семье после смерти Тараса. Дядя с пятнадцатого года был самохотником УСС, служил в УГА и умер от тифа в четырехугольнике смерти. Дед Богдан был тогда в итальянском плену. Два года он ел одни

апельсины и немного рыбы. Сучку Жучку папа подобрал в Надворной, и потом она родила щенят от волка. Кошку бабушка Мира нашла на кладбище. Всю жизнь ее подбитый глаз светился иначе. Кошка умела прыгать на дверные ручки и открывать двери. Спала она на высокой печи, сходила с ума, когда слышала, что раскалывается яйцо, и любила ходить по клавиатуре фортепиано. Мой ближайший друг влюбился в нее как в женщину, каких не бывает. Пес Рыжко сам поселился возле нашего

дома. Он так старательно ее охранял, что к нам перестали приносить почту, а дед Михась ходил по двору, держа в руке чашку с водой, потому что Рыжко часто ошибался и ужасно грыз своих, но боялся воды. Когда дед был маленьким, у них дома жил ястреб. Потом их дом сгорел от искры из трубы паровоза. Первой женой деда была Каролина, полячка из Делятина. У них родилась дочь. В сорок третьем году дед записался в дивизию

«Галичина». В наших краях начались межнациональные конфликты, и таким образом дед Михась обеспечивал безопасность своей неукраинской семьи. Ему был сорок один год. После Бродов он пошел домой, но по дороге попал в руки мобилизационной комиссии, которая шла сразу за войсками и забирала галицких мужчин на фронт. На его правом плече была вытатуирована стрелка, которой в немецкой армии обозначали группу крови. Вместо действующей армии

деда назначили в штрафной строительный батальон и отправили на работы в Казахстан. До демобилизации в сорок шестом дед Михась добывал уголь в карьерах Коркинуголь. Тем временем Каролина с дочерью воспользовались возможностью выехать в Польшу. Вернувшись домой, дед скрывался. Когда же наведался в Делятин, его кто-то увидел и тут же сдал. Деда взяли как человека, бывшего на работах в Германии, и отправили в Читу. Он пытался